Несмотря на консерватизм спортивных функционеров, соревнования в отдельных видах спорта все больше превращаются в битву высоких технологий.

Двадцатые зимние Олимпийские игры в Турине завершены, «страсть» перестала «жить в Италии». Ведущие спортивные державы и ответственные чиновники скрупулезно подсчитывают количество завоеванных и упущенных медалей, триумфаторам воздается должное, проколовшихся атлетов и тренеров подвергают публичной порке, телеканалы постепенно возвращаются к привычному графику трансляций, а рядовые любители острых ощущений вновь переключаются на выдуманные истории киношных героев.

Меж тем, несколько в стороне от всеобщего внимания, и до, и во время, и после Олимпиады ХХ происходила и происходит лихорадочная распилка «золотых гирь» гигантами и середняками спортивной индустрии — они так же, как и госчиновники, судорожно прикидывают итоговый баланс побед и поражений, пытаясь в период относительного затишья быстрее своих конкурентов сориентироваться в новом постолимпийском раскладе сил.

Каждая новая Олимпиада, как гигантский спрут, притягивает к себе десятки, если не сотни тысяч инженеров, технологов, медиков и прочих работников умственного и ручного труда, отрабатывающих по полной программе свои лабораторные заготовки.

Общая сумма проплаченных счетов в сражении спортивных тыловиков уже давно покрыта густой завесой коммерческой тайны (очевидно лишь, что речь сегодня идет о многих миллиардах «условных единиц»). Практически не поддается теперь сторонней оценке и реальный финансовый КПД от бурной активности кудесников спортивной экипировки и оборудования. Если не знать всю эту кухню изнутри, все труднее разобраться, где за красивыми фразами и эффектными презентациями скрывается чистый PR, а где все-таки есть реальные спортивные инновации.

Полтора процента Nike

Хорошо всем известная фирма Nike сделала перед Турином основную ставку на новую линейку спортивной одежды для североамериканских хоккеистов и конькобежцев. Маркетологи и рекламщики Nike активно пиарили свое изобретение, утверждая, в частности, что предложенный ими боекомплект Swift Hockey — настоящая революция в хоккейном обмундировании. В числе разнообразных достоинств Swift Hockey чаще всего упоминались существенное снижение общего веса экипировки, а также значительное увеличение мобильности и комфорта игроков.

Однако мужская и женская сборные США по хоккею, с головы до ног упакованные в это новое обмундирование, бесславно провалили свой вступительный экзамен в Турине. Отнюдь не блеснули спортивными результатами и экипированные в аэродинамические костюмы Swift Skin (еще одна ультрамодерновая новинка найковского олимпийского обмундирования) конькобежцы сборной США, хотя несколько раз покрасоваться на медальных подиумах им все-таки удалось.

Конечно, из этой не слишком удавшейся гиганту спортивной индустрии проверки боем вовсе не следует, что потраченные Nike на новые технологические разработки миллионы долларов вылетели на ветер. Вполне возможно, например, что вяловатая игра американских хоккеистов в той или иной степени была связана с непривычным ощущением чрезмерного комфорта. Или, наконец, наиболее простое объяснение: фирма Nike просто не угадала с выбором «правильной хоккейной команды». Вот если бы она экипировала в Swift Hockey одну из европейских сборных — законодателей этой игры, итоговый рекламный эффект от этой акции был бы совсем иным.

В продолжение вечной темы «правильного выбора»: многолетний конкурент Nike немецкий Adidas по вполне понятным причинам предпочел экипировать в свою новую форму членов сборной команды Германии по биатлону и лыжному двоеборью. Adidas в своей рекламной кампании прежде всего педалировал минимизацию энергопотерь гонщиков и снижение их мускульной усталости. В отличие от американцев немецкие биатлонисты и биатлонистки сполна отработали на Adidas — в Турине они завоевали сразу четыре (на момент сдачи номера) золотые олимпийские медали (еще один плюс в ту же адидасовскую копилку — первое место немца Георга Хеттиха в двоеборье).

Следует ли из этого, что Adidas — «хороший спортивный инноватор», а Nike — «плохой»? Разумеется, нет. Тот же Nike может привести кучу примеров куда более удачного для него итогового расклада соревнований в других видах спорта, а у Adidas в недавнем прошлом можно найти не один случай непопадания в цель.

И дабы больше не обижать американцев, сошлемся на результаты недавней независимой экспертизы, проведенной учеными одного из голландских университетов. Как показали их сравнительные анализы, спортсмены, экипированные в конькобежные костюмы Nike, при прочих равных преодолевали тестовую дистанцию в среднем на 1,5% быстрее, чем их коллеги, одетые в форму других производителей.

Впрочем, «найковские 1,5%», по большому счету, не самая впечатляющая добавка к среднестатистическим спортивным результатам. Пожалуй, самая знаменитая технологическая революция в зимних видах произошла в середине 90?х — это были новые коньки-клапы с отстегивающейся пяткой в конькобежном спорте.

Вскоре после того, как в 1996 году эти коньки разрешено было использовать на крупнейших международных соревнованиях, планка мировых рекордов в среднем поднялась на 5-10%. И что интересно: триумфальное внедрение в соревновательную практику коньков-клапов привело не только к полному переписыванию всех конькобежных рекордов, но и существенно повлияло на целый ряд чисто технических аспектов бега. Например, полностью поменялась стартовая стойка: вместо классического упора на носок спортсмены сегодня увлеченно экспериментируют с другими начальными позициями (в Турине мы имели возможность лицезреть всю гамму новых стартовых стоек).

А совсем незадолго до начала туринской Олимпиады Массачусетсский технологический институт выпустил пресс-релиз, в котором сообщалось, что два студента MTI, специализирующиеся в области аэронавтики, Киран Каллиган и Дэвид Вэлфиш, предложили модернизированный вариант коньков-клапов и назвали его Fulcrum Clapskate. Как утверждают Каллиган и Вэлфиш, в ходе многочисленных тестов их творение показало почти 10?процентный прирост скорости по сравнению с обычными коньками-клапами.

Инноваторы и консерваторы

Впрочем, отдавая должное изобретательности многочисленных профессионалов и любителей НТП в спорте, необходимо вместе с тем отметить, что эффективные технологические инновации принимаются спортивными чиновниками отнюдь не всегда. Скажем, в случае с тем же Fulcrum Clapskate, при условии, конечно, что эти чудо-коньки действительно оправдают выдаваемые им сегодня авансы, все будет зависеть от финального вердикта Международной конькобежной федерации. И если высшие сановники этой организации посчитают, что «такие коньки нам не нужны», все усилия новых американских Эдисонов окажутся потраченными впустую: вне спорта высших достижений эти 5-10% прироста скоростей едва ли кого-то сильно заинтересуют.

Приведем в этой связи парочку поучительных примеров из недавней истории, имеющих непосредственное отношение к нашей тематике. В середине 90?х фирма Spyder, известный производитель спортивного обмундирования, разработала новый горнолыжный костюм Speedwyre, в который особым образом были «вмонтированы» специальные проволочные швы и нити для снижения сопротивления воздуха и вибрации.

Как впоследствии рассказал журналистам основатель и владелец компании Spyder Дейв Джейкобс, своим появлением Speedwyre обязан двум молодым инженерам, участвовавшим в проекте Titan (в рамках этого проекта американцы с конца 50?х разрабатывали межконтинентальные баллистические ракеты). В 1994 году эти талантливые ребята сами предложили свои услуги Джейкобсу и сразу же наглядно продемонстрировали ему технологические достоинства хитрых проволочных вставок.

Впечатлившись увиденным, Джейкобс подключил к новому проекту своих специалистов, и вскоре разработанный совместными усилиями чудо-костюм был отправлен на испытания в аэродинамических трубах компании General Motors в Детройте. По результатам этого тестирования обнаружилось, что Speedwyre снижал силу сопротивления воздуха в среднем почти на 20% по сравнению с обычными горнолыжными костюмами.

Экипированные в Speedwyre американские горнолыжницы Пикабо Стрит и Хилари Линд в 1996-1997 годах многократно рвали в клочья своих соперниц на крупнейших международных соревнованиях (помимо побед на различных этапах Кубка мира Стрит стала чемпионкой мира в скоростном спуске в 1996 году, а Линд повторила ее успех в 1997?м). По всей видимости, предприимчивые американцы, строго хранившие свою военно-спортивную тайну, рассчитывали на очень длительное доминирование в горных лыжах, но затянувшаяся полоса их успехов, как не трудно догадаться, не осталась незамеченной конкурентами. Последовала мощная волна протестов, шумные разборки в прессе — и в итоге официальный запрет Международной федерации лыжного спорта (FIS) на использование костюмов Speedwyre, обнародованный незадолго до Олимпийских игр 1998 года в Нагано.

После запрета FIS компании Spyder пришлось переделывать горнолыжные костюмы — с учетом введенных жестких ограничений на применение «инородных материалов». К Олимпиаде-2006 умельцы Дейва Джейкобса предложили участникам сборной США в скоростном спуске модифицированный вариант костюма, соответствующий «предельным формальным нормам» спортивных чиновников, — и именно благодаря скоростному спуску американским горнолыжникам удалось избежать полного позора в Турине: единственным героем американской нации стал Тед Лиджети, первенствовавший в слаломно-спусковом двоеборье (здесь, правда, имеет смысл уточнить, что часть победных бонусов досталась и фирме Volkl, поставщику лыж Лиджети).

Второй пример примерно того же рода — к Олимпиаде 2002 года в Солт-Лейк-Сити немецкие технологи специально подготовили для своих «летающих лыжников» новые шлемы и костюмы с улучшенными аэродинамическими свойствами. Разработчики надеялись, что предложенные ими технические новшества внесут в эту спортивную дисциплину революционные изменения, подобно введению в 80?х годов прошлого века V-образного стиля в прыжках. (К слову, изобретение этого эффективного стиля, очень быстро положило конец десятилетиями культивировавшейся классической прыжковой технике — с параллельными лыжами в полете.) Однако руководящие органы Международной федерации прыжков с трамплина отнесли эти технологии к разряду «нечестных конкурентных преимуществ» и запретили немцам использовать их во время соревнований.

Не обошлось без конфликтов с руководством Международной федерации бобслея и на раннем этапе развития одного из наиболее амбициозных технологических проектов современного спорта высоких достижений — проекта «национального американского боба».

Гоночное авто на коньках

Возрождение американского бобслея в конце прошлого столетия — целиком и полностью заслуга Джоффа Бодина, легендарного гонщика автомобильной серии NASCAR. По завершении очередной неудачной для американцев Олимпиады 1992 года в Альбервиле Бодин, большой поклонник бобслея, загорелся идеей стать «новым спасителем отечества». Ему удалось заинтересовать своим планом друзей из компании Chassis Dynamics, специализировавшейся на автомобильном дизайне и технологических примочках для наскаровских машин.

Финансовая сторона этого благого для Америки дела, безусловно, заслуживает отдельного упоминания: стартовый капитал, вложенный лично Бодином, составил 250 тыс. долларов, а уже через два года общая стоимость проекта зашкалила за полмиллиона (собственных денег бывшему пилоту не хватило, и для продолжения работы ему пришлось организовать дополнительный сбор средств у сочувствующих проекту бизнесменов).

При отработке различных вариантов дизайна боба он многократно прогонялся через специальные тесты в аэродинамических трубах Университета штата Вашингтон в Сиэтле, признаваемых многими специалистами одним из лучших в мире полигонов для испытаний разнообразной спортивной экипировки и оборудования (услугами ветрового туннеля Kirsten этого университета активно пользуются многие фирмы ­— производители лыжной, конькобежной и хоккейной продукции). Бодин и Ко привлекли к сотрудничеству опытных технических специалистов авиакосмического монстра Boeing (его штаб-квартира и основные производственные мощности также расположены в Сиэтле).

Душевный порыв Бодина и его коллег оказался настолько сильным, что первый «супербоб» Bo-Dyn (первая часть «Bo» — от фамилии идейного вдохновителя проекта, а вторая «Dyn» — производная от названия фирмы Chassis Dynamics) был создан в рекордно короткие сроки, менее чем через год после начала проектно-конструкторских работ. Зимой 1993 года первая версия боба Bo-Dyn сразу же произвела фурор на норвежской трассе Кубка мира в Лиллехаммере: американцы оказались в числе лидеров в тренировочных заездах. Однако непосредственно перед зачетными стартами свое веское слово решили сказать чиновники международной бобслейной федерации (FIBT): американский экипаж внезапно дисквалифицировали, поскольку ряд элементов в его дизайне был признан не соответствующим техническим стандартам.

Оправиться от столь болезненного удара и переделать боб под требования FIBT Бодин и президент Chassis Dynamics Боб Кунео смогли лишь к следующему олимпийскому сезону. Но на Олимпиаде 1994 года Bo-Dyn версии 2 «выстрелить» не смог. Далее последовали два с лишним года мучительных поисков новых идей и технических решений, и, наконец, в сезоне 1996/97 года американский экипаж Брайна Шимера, который был первым пилотом всех ранних разновидностей бобов Bo-Dyn, выдал две первые победы на этапах Кубка мира.

К несчастью для американцев, Олимпиада 1998 года опять сложилась для них неудачно — причем от «бронзы» Шимера отделило всего две сотые секунды. И все-таки упорство и настойчивость Бодина и Кунео оказались вознаграждены сполна через четыре года на родных трассах в Солт-Лейк-Сити — американцы завоевали «серебро» и «бронзу» в мужских четверках, а также «золото» в соревнованиях женских экипажей-двоек. Проект Made in America был продолжен с новыми силами, и в последующие несколько сезонов четверка нового лидера американских бобслеистов Тодда Хейса регулярно занимала призовые места на крупнейших международных соревнованиях.

Для туринской Олимпиады американцы снова сделали основной упор на бобах-четверках, тогда как мужские «двоечники» предсказуемо пролетели мимо пьедестала, не попав даже в первую шестерку, да и «серебро» женской двойки США-1 после первого места в Солт-Лейк Сити тоже не может быть занесено в актив американцам. Поэтому в дальнейших планах команды Бодина теперь значится разработка нового дизайна бобов-двоек и постепенный вывод мужского экипажа на лидирующие позиции к следующей Олимпиаде.

Быстрые машинки Зингеров

В отличие от американских коллег руководители Российской федерации бобслея решили не изобретать свой велосипед. Вместо того чтобы вкладывать деньги в развитие отечественного продукта, президент национальной федерации Валерий Лейченко и его соратники предпочли суррогатный вариант с приглашением в 2004 году на контрактную работу заслуженных специалистов по бобслейной технике из Германии братьев Зеппа и Тома Зингер.

Вообще говоря, наши спортивные чиновники не слишком жаловали бобслей в советские времена: достаточно отметить, что федерация бобслея СССР была официально создана лишь в 1980 году. Но, признав наконец бобслей, руководители отечественного Госкомспорта в дальнейшем очень быстро довели его до мирового уровня: уже на Олимпиаде 1984 года в Сараево советская модель боба, разработанная совместными усилиями рижских спецов завода ВЭФ и московских инженеров и технологов, была признана соответствующей лучшим зарубежным образцам. Спортивный результат тоже не заставил себя долго ждать: сараевские старты принесли нашему экипажу-двойке бронзовую медаль, а на следующей Олимпиаде 1988 года в Калгари советские бобслеисты Янис Кипурс и Владимир Козлов стали первыми.

Увы, очень эффектный взлет советской бобслейной школы в середине—конце 80?х после распада СССР завершился почти столь же стремительным пике: своих мастеров бобслейного дела Россия как-то незаметно растеряла (многие из них были латышами и вместе с единственной настоящей бобслейной трассой в Сигулде отошли в единоличное пользование независимой Латвии), быстро иссякли и финансовые источники, еще недавно обильно подпитывавшие многочисленные проекты великой спортивной империи.

Российская федерация бобслея, вдоволь намучившись в 90?е годы с секонд-хэндовыми бобами иностранного производства и копеечными бюджетами, внезапно восстала из пепла в 2004 году: новый глава Госкомспорта Вячеслав Фетисов, возможно, памятуя о своем славном советском прошлом, щедро выделил из бюджета несколько сот тысяч евро на закупку достойной гоночной техники и на длительные загранкомандировки спортсменов и сервисменов, еще какая-то неразглашаемая сумма ушла на перекупку тех самых братьев Зингер, и уже зимой 2004/05 года наши бобслеисты ворвались в число сильнейших команд мира.

Российский ренессанс оказался весьма неприятной неожиданностью для заслуженных грандов мирового бобслея (немцев, швейцарцев, канадцев и итальянцев). Замаячившая на горизонте весьма вероятная перспектива длительного сосуществования на медальном пьедестале с новыми выскочками (а к категории таковых помимо россиян, безусловно, были зачислены и американцы) быстро отучила их от правил хорошего тона, и более чем либеральная еще недавно процедура получения доступа к современным тренировочным базам и трассам для наших гонщиков существенно ужесточилась.

Поэтому очевидный следующий шаг в стратегической программе развития российского бобслея — строительство высококачественной санно-бобслейной трассы на нашей территории. Самый популярный к настоящему времени проект — московский, оценивается он в 20-25 млн долларов. Но не исключено, что могут всплыть и альтернативные предложения, например сочинское, — благо желание организовать в родном отечестве зимнюю Олимпиаду у наших спортивных руководителей по-прежнему остается.

Таким образом, привычный для российской истории варяжский способ решения внутренних проблем в случае с «Формулой-1 на льду» в очередной раз доказал свою эффективность. Как отметил в одном из своих интервью главный бобслеист России Валерий Лейченко, «бобслей — это прежде всего спорт машин», и при наличии соответствующих финансовых ресурсов присовокупить все остальное (методическую подготовку, налаживание процесса выращивания технических кадров и самих спортсменов) не представляется архисложной задачей.

Короче говоря, последняя Олимпиада в очередной раз показала, что, несмотря на консерватизм спортивных функционеров, соревнования в отдельных видах спорта все больше превращаются в битву высоких технологий. Отдельные инновационные активисты используют рекорды мирового НТП для достижения конкурентных преимуществ в любимых видах спорта. В условиях сегодняшнего инновационного межсезонья, когда не просматриваются четкие ориентиры для технологического прорыва, «спортивный мотив» развития и применения новых технологий выглядит не менее убедительно, чем борьба с терроризмом или Киотский протокол.



"Эксперт"