Ставлю вопрос таким образом только лишь для краткости заголовка. Дело, разумеется, не в танках, а в развитии бронированных маневренных сил как единого целого. У нас еще во многом царит понимание, что после вступления в НАТО организация военной государственной обороны Эстонии стала более простой. На деле все наоборот. Если в 1990-х годах мы готовились главным образом к затяжным боям и партизанской войне, то сейчас этого уже мало. Если мы не сможем удержать в своих руках ключевые регионы государства (по меньшей мере, территорию Большого Таллина), у союзников не будет возможности оказать нам помощь.

Читать далее...




Обыкновенная боевая деятельность

Это означает ведение оборонительных боев, а также контратак на рубежах, где противник прорвется и нужно будет восстановить положение – одним словом, обычная боевая деятельность. Однако повседневная боевая деятельность не возможна без бронированных маневренных сил.

Что представляет из себя бронированная маневренная сила? По сути, речь идет о механизации 1-й пехотной бригады. К пехотному батальону на бронетранспортерах типа Pasi со временем прибавится еще одна такая же часть, танковый батальон и один механизированный батальон, вооруженный боевыми машинами пехоты. Боевая машина пехоты отличается от бронетранспортера более толстой броней и наличием 30-40 мм башенной пушки, что позволяет части, вооруженной такого рода техникой, участвовать в механизированной боевой деятельности совместно с танками.

Танковый батальон по своей структуре сравнительно комплексная часть. В него входят, по меньшей мере, 31 танк, а также ремонтные танки, танки – мосты, подразделение противовоздушной обороны ближнего радиуса действия и необходимая логистика. Наличие средств ПВО ближнего радиуса действия с точки зрения танковой части очень важно, они представляют из себя довольно большую затратную часть в общей стоимости части.

Но вопрос не в закупках новых танков или иной военной техники по заводской цене, а в сделках с нашими союзниками по «политической дружеской цене». Возможности бедного государства ограничены. Полезно использовать их рационально.

Разумеется, закупка вооружений и боевой техники лишь часть создания новой силы. Создание инфраструктуры, персонал, логистика, ремонт бронетехники и уход за нею, закупка запасов на военный период – все это требует денег. В этом контексте запланированные министерством обороны на десять лет расходы в четыре миллиарда крон не являются гигантской суммой. Эти деньги пойдут не во второстепенные сферы, а на прямое повышение боеготовности сухопутных войск, без чего государство в своих руках не удержать.

Боевая деятельность бронированных маневренных сил на открытой местности, в ходе наступательных операций и при сосредоточении войск позволит обеспечить успех в боях против воздушного и морского десанта врага на начальной стадии военного конфликта. Это также позволит в существенной мере повысить порог принятия решения о нападении на Эстонскую республику. В целом сухопутные войска получат дополнительную огневую, оборонительную и маневровую силу.

Не стоит недооценивать и значение реальной боевой подготовки. Как могут солдаты преодолеть в себе страх перед танками, не говоря уже о борьбе с ними, если они своими глазами и не видели танков?

Некоторые неверные представления

Как могут командиры подразделений успешно сражаться, если у них нет понятия о мобильной и огневой мощи подобных частей?

Как известно, одним из важнейших тактических приемов механизированных частей является изготовление трех-четырех вводящих в заблуждение разведывательно-сенсорных макетов на каждый танк или бронетранспортер. Но в случае отсутствия танков противника невозможно ввести в заблуждение танковым макетом. Кого ты обманешь, если известно, что у Эстонии нет танков.

Развитие бронированной маневренной мощи и сила гражданского контроля над Силами обороны не связаны между собой. Это неверное представление. Эстонская республика отвечает всем признакам государства, в котором вооруженные силы подчинены гражданскому контролю.

Но есть однозначная связь между компетенцией руководящих работников министерства обороны и компетентностью решений, касающихся военной государственной обороны. Поэтому численность военнослужащих и связанное с этим увеличение военных знаний в министерстве обороны является позитивным, а не заслуживающим осуждения явлением.

Не отвечают истине и утверждения, что рельеф Эстонии трудно проходим для танков или что он стал неподходящим по сравнению со времен Второй мировой войны. Танк не та система вооружений, что пригодна для применения только в степях или пустынях. Рельеф местности в Финляндии, Швеции или Норвегии намного более сложен по сравнению с нашим. Тем не менее, в каждом из этих государств есть по меньшей мере одна бронебригада, а, кроме того, еще и механизированные войсковые соединения.

Использованию танков в Эстонии благоприятствует и хорошая сеть дорог. За последние два десятка лет местность заросла кустарниками, увеличились и площади под лесом-молодняком, но это не сделало рельеф непроходимым для танков. Наоборот, массовая вырубка вековых лесов благоприятствовала проходимости техники.

Распространено мнение, что бронированные и механизированные части Эстонии вообще не могут действовать без защиты с воздуха. Главную защиту от боевых вертолетов и штурмовых самолетов противника обеспечивают собственные средства противовоздушной обороны бронированных и механизированных частей, а не боевая авиация.

Не стоит забывать и о союзниках. Порой противники первичной самостоятельной боеготовности утверждают, что НАТО сделает для нас все, порой, что не сделает ничего. Похоже, что эти утверждения зависят от того, против чего нужно в данный момент изыскать аргументы и они не годятся в силу своей крайности. Государства НАТО сделают для нас то, что позволят сделать скорость принятия решений, деятельность противника, наличие вооруженных сил, а также технические и логистические возможности их доставки в конкретной военно-политической обстановке. Во всяком случае, военно-воздушные силы станут первым родом войск, которые будут направлены нам на помощь.

ВВС России уничтожили лишь небольшую часть борцов за независимость Чечни и грузинских танкистов. Основную работу по их ликвидации все-таки совершили сухопутные войска и прежде всего танки.

Сгоревшие танки стали символом жестокости, бесчеловечности и машинизации современной войны. Они виды визуально. От сбитых самолетов и вертолетов остается немного. Погибших хоронят, раненых доставляют в госпиталя. К счастью, большинство журналистов не считают этичным фотографирование тел погибших на войне.

И я тоже предпочел бы видеть в будущей войне возможно меньше мертвых тел эстонских солдат. Бронированные маневренные силы и нужны для того, чтобы вместо них видеть корпуса вражеских танков.


Лео Куннас (Leo Kunnas) ("Eesti Paevaleht", Эстония)