Порталу Delfi дала интервью бывшая учительница одной из столичных гимназий, которая вместе со своей коллегой в одночасье лишилась работы якобы из-за причастности к истории о сексуальном домогательстве к 14-летней школьнице. Пыхьяская окружная прокуратура возбудила на сей счет уголовное дело.

Откуда вы узнали о возбуждении уголовного дела?

Из жалкого пасквиля в газете Eesti P?evaleht. А то, что это пасквиль и заказная статья, я больше чем уверена.

Вас уже вызывали в полицию, прокуратуру? Звонили, допрашивали? 

Нет.

Если последует обвинение, боитесь его? В том смысле что боитесь ли следственных органов?

Знаете, следственных органов как таковых боятся все. Думаю, каждый нормальный человек. Но давайте сначала дождемся обвинения.

Это, наверно, было не первое ваше место работы?

До этого я работала в музыкальной школе, а после института пошла работать в эту гимназию. Проработала девять лет.

Какие отношения были у вас с директором?

С прежним - прекрасные, с нынешним, который в школе три года, мягко говоря, неважные.

Стычки случались и прежде? 

Случались, вплоть до того, что два года назад я попала из-за нее в отделение интенсивной терапии с сердечным приступом. Ее манера общения - не только со мной… Человек не здоровается, позволяет себе откровенные бестактности. Я считаю, что я в своем деле профессионал. Но ей не нравилось практически все, что я делаю и как делаю.
Один из последних рабочих моментов - последний звонок, на котором она сама не присутствовала. Не по болезни, были какие-то курсы. Это нормальная у нас практика. Потом мне было сказано так: единственный плюс, что этот последний звонок вообще состоялся.

Вы готовы громко заявить о своей сексуальной ориентации?

Громко заявлять я об этом никогда не собиралась и не собираюсь. И коль уж это не с моей подачи, но вылезло, скажу, что все мои коллеги прекрасно знали именно о моей - я настаиваю, о моей, не о нашей - ориентации.

Подчеркивая "не о нашей", вы имеете в виду вторую уволенную учительницу?

Да, у которой абсолютно традиционная ориентация. То, что мы вместе живем, еще не значит ничего. Но это, наверно, было единственное мое слабое звено. Мы - близкие подруги. Я всегда считала, что семья - это не секс, а отношения двух людей, которые пытаются вместе просто пробиться в этой жизни. Так мы и пытались. Потом, знаете, мы уже в таком возрасте, когда об этом говорить уже как-то… Была сложная ситуация в жизни у моей коллеги, в это же время - была очень тяжелая ситуация в жизни у меня. Я не знаю, для чего эту тему вообще надо к этой истории привязывать. В таком случае давайте запретим мужчинам в школах работать.

В отношении других, не таких, как все, вы считаете наше общество толерантным?

Нет, конечно. Судя даже по комментариям на том же самом Delfi. Единственное нормальное толерантное общество, в котором я чувствовала себя очень комфортно, это коллектив нашей школы, который прекрасно знал, что я не совсем такая, но не навешивал ярлыков. Конечно, никакой пропаганды, выпячивания этого не было, я такой же нормальный человек. На работе я работаю. А отношение общества в целом - пятьдесят на пятьдесят.

Почему половина относится к гомосексуалам и #ЦЕНЗУРА#м нетерпимо?

Может быть, они никогда не сталкивались с такими людьми. Может, это еще отголоски той уголовной статьи из советского прошлого, когда за это могли посадить.

В одном интервью вы сказали, что девочка часто бывала в вашем кабинете и по просьбе администрации школы вы запретили ей бывать. Почему администрация запретила?

Девочка была очень ко мне привязана, чересчур. В общем, я чувствовала, что она чувствует. И мне это нужно было как-то нивелировать. Я была в курсе всех ее семейных проблем. Ей на самом деле, по всей вероятности, не с кем общаться на таком, доверительном, уровне. Но, помимо этой девочки, я знаю семейные проблемы половины учеников нашей школы.

Тем не менее, администрация попросила вас запретить бывать в вашем кабинете только этой девочке.

Потому, что это становилось слишком навязчивым. Меня вызвала директор и в доверительной беседе назвала имя, фамилию девочки. Я не знаю, какие у директора были фантазии по этому поводу. Но она попросила меня сказать девочке, чтобы та больше не приходила в мой кабинет. Опять же там была история с телефоном.

Какая история?

Она утащила у меня телефон, чтобы стереть СМС-ски, которые мне посылала. Ей удалось это сделать. Но кое-что, конечно, сохранилось. Я ей сказала, чтобы она не приходила больше в мой кабинет. Она ничего не ответила, но взгляд обещал многое. В кабинете были люди, которые видели эту реакцию.

Вы испугались в тот момент?

Ну, Боже мой, чего мне бояться? Ребенок есть ребенок.

Видели ее после увольнения?

Нет, ни разу.

Директор считает, что это нормально, когда два педагога, один из которых является классным руководителем четвертого, выпускного, класса, за три недели до конца учебного года подают заявление об уходе по собственному желанию. Директор вынудила вас уйти?

Девочка сказала директору о сексуальном насилии. О чем конкретно, я до сих пор не знаю. Когда в школу вызвали маму, я, честно говоря, думала, что меня тоже позовут, чтобы выслушать. Не вызвали. Только распахивается дверь, влетает директор и заявляет: самое лучшее в вашей ситуации - написать заявление по собственному желанию. Начинает говорить, что под вопросом репутация школы, то-се, пятое-десятое. А я повторяю только одну фразу: я ни в чем не виновата, выслушайте меня, пожалуйста. Она - мне: чтобы через полчаса заявление было у меня на столе. И вылетает. Даже не захотела со мной разговаривать, я для нее вошь какая-то.

Почему вы так поспешно написали заявление об уходе?

Я находилась тогда в таком состоянии, что скажи директор мне - прыгни с горки Гамлета - я бы прыгнула.

Собираетесь обжаловать увольнение в комиссии по трудовым спорам?

Это в работе. В любом случае мы с моей коллегой намерены это сделать. Хотя доказать незаконность увольнения по собственному желанию непросто.

Как жить дальше?

Надо жить. Искать работу. Учительская работа - моя любимая, это, наверно, единственное, что я умею делать очень хорошо. Понятно, что после все этой шумихи (я реально смотрю на вещи) ни одна школа меня на работу не возьмет. Таллинн - город настолько маленький, что лишний раз из дома уже выходить не хочется.
Ни одного обвинения в адрес этого ребенка я нигде не предъявляла. И ни в коем случае не обвиняла ее в том, что потеряла свою работу. Как раз и педагогическая, и человеческая этика в моих поступках была и, надеюсь, будет. Я не хочу о ней ничего говорить, мне до сих пор ее очень жаль. Я неоднократно звонила маме девочки, хотела встретиться, чтобы объяснить ситуацию. Но она со мной так и не встретилась.

Что бы вы пожелали сегодняшним учителям в сегодняшней школе?

Наверно, большей смелости. Чересчур уж как-то это сословие чувствует себя забитым - и со стороны администрации, и со стороны, как выясняется, родителей. Да и со стороны учеников. Просто надо находить в себе силы, хотя это стоит большого здоровья.

А семье этой девочки и ей самой?

Да пусть живут, как хотят. И как могут. Мне в самом деле очень жаль, что мама не захотела со мной встречаться. Поэтому приходится какие-то вещи до нее доносить вот такими окольными путями.