"Случай с Драмбяном однозначно свидетельствует, что Америка нам ближе, чем Европа. Бин Ладена убили без суда, зато Брейвика взяли живым. Но, в отличие от них, Драмбян не убил ни одного человека – тем не менее, его застрелили на месте", - передает InoСМИ.ru мнение журналиста газеты Eesti Ekspress Вильи Кийслер.

"Бомбы Драмбяна, правда, здорово бабахали и сильно надымили, но никого не повредили, не нанесли существенного ущерба и зданию министерства. До сих пор неизвестно, сколько выстрелов он вообще произвел и в кого. Выяснились, что один полицейский получил легкое ранение, а второму попали в бронежилет, он отделался без царапин. На основании имеющейся информации можно сделать вывод, что речь может идти о случайных выстрелах.

О самом Драмбяне сначала лаконично сообщили, что он погиб, получив несколько пулевых ранений "в ходе перестрелки". Позже полиция безопасности утверждала, что пыталась избежать смертельных ранений, но не удалось. Поскольку прибывшим на место медикам с Драмбяном больше делать было нечего, следует сделать вывод, что, по сути, мужчину расстреляли как решето. Сколько пуль в него попало, до сих пор не сосчитали.

Проверить достоверность объяснений полиции безопасности невозможно, но все это звучит как оправдание неудачной деятельности: старались, но не получилось. Не вышло и еще одной вещи: переговорщики полиции безопасности не смогли наладить контакт с человеком. Опять же, а вообще хотели его наладить? Основания сомневаться в пояснениях полиции безопасности дает чрезвычайно непрофессиональная кризисная коммуникация, в результате чего распространялось множество ложной информации. Прежнее поведение Драмбяна - когда он попался пьяным с оружием или стрелял в стену своего дома, а также четко выраженные, но крайне примитивные политические взгляды - превратило его в деятеля, знакомого полиции. Насколько за ним присматривали, неизвестно. Но из-за фона Драмбяна публичный суд над ним мог быть политически очень неудобным, поэтому не исключено, что взять его живым и не собирались.

Речь идет об отчаявшемся мужчине, утратившим все в жизни. У него не было больше ни семьи, ни работы и поэтому средств к существованию. Он познал, что такое голод. Он хотел стать большим политиком, но остался маргиналом. На шее долги, настроение подавленное, оружие - пожалуй, единственная оставшаяся у него ценность. Жизнь для Драмбяна с его горячим характером и пребывающем в кругу проблем, больше не представляла ценности.

Вероятно, настоящей целью Драмбяна не было убийство кого-либо - если бы он и в самом деле хотел этого, у него были бы для этого возможности. Скорее он хотел хотя бы раз в жизни почувствовать, что от него что-то зависит, что его боятся. Если у меня здесь нет места для жизни и перспектив, то пусть меня хотя бы боятся - таков может быть образ действий личности, попавшей в крайнюю изоляцию, окончательно впавшей в одиночество.

Неизвестно, пошел ли он в министерство обороны с конкретным стремлением погибнуть или, скорее, хотел задержания и судебного процесса, которые могли бы привлечь к нему внимание. Обе версии возможны, ответ зависит от типа личности. Но возможно, что безнадежно отчаявшийся мужчина больше не мог определить свои цели и сражался скорее с родившимися в его создании злыми духами, которые обрели очертания Марта Лаара (министр обороны Эстонии - прим.перевод.), предоставившего ему годы назад гражданство.

Всем выше сказанным я не хочу оправдать действия Драмбяна, но считаю оправданным поднятый Вольдемаром Колга в Delfi вопрос: оправдан ли расстрел этого человека. Этот же вопрос опосредованно поставил в Postimees Тыну Отс, который предостерегает, что отчаяния, загнанной в угол злости и безнадежности в людях гораздо больше, чем это просматривается в обыденной жизни. "… я все чаще вижу людей, у которых на самом деле нет никакого выхода ниоткуда", считает Отс.

Мы не узнаем, как объяснил бы Драмбян свой поступок и цели, были ли у него психиатрические проблемы или было достаточно, если бы он поделился с кем-нибудь своими бедами. Но мы узнали, какова весть Эстонского государства человеку, размахивающему оружием в общественном месте: тебя пристрелят как бешеную собаку, с которой больше нечего делать, кроме как усыпить. Это слова одного анонимного комментатора. Иными словами: нет человека, нет проблемы.

Для большей части интернет-комментаторов такое решение подходит. Но взглянем на этот вопрос шире: каждый знает кого-то, у кого дела сейчас обстоят очень плохо, кто попал в тупик безнадежности и находится в полном отчаянии. Но он не ищет помощи - частично потому, что не верит в ее возможность, частично потому, что для этого нет материальных возможностей. Взрывоопасных людей в Эстонии немало, и никто не знает, когда взорвется следующий. Или мы расстреляем их всех и дело в шляпе?

У большого мира подчас нет ни времени, ни желания подумать, какую весть направила перестрелка в министерстве, нахлестывают все новые события. Но нас самих это не освобождает от обязанности обдумать все. Смерть Драмбяна для пропагандистской машины России может даже быть более выгодной, чем судебный процесс, так как может представить его мучеником".