В эти дни, предшествующие 25-летию Чернобыльской аварии, сослуживцы поминают тех, кто участвовал в ликвидации ее последствий, но не дожил до этого дня.

Отставные военные, в том числе, и живущий сегодня в Йыхви капитан Александр Шишелов, молча поднимают третий тост в память о командире Йыхвиского полка гражданской обороны, отправившегося в первые дни после аварии со своими солдатами и офицерами в район работ на границе Украины и Белоруссии, полковника Бориса Глотова и его заместителя по политической части полковник Рината Валиулина.

Доктора Ида-Вируской Центральной больницы Михаил Ижнин и Анатолий Осетров отдают дань памяти врачу Василию Рожкину, добровольно ушедшему из жизни почти сразу после возвращения домой из Чернобыля.

Пять лет назад, когда мы встречались с Михаилом Ижниным накануне 20-летия чернобыльской катастрофы, политики Эстонии впервые начали громко говорить о необходимости строительства в стране своей атомной электростанции. Тогда Михаил сказал, что очень опасается непродуманных скороспелых решений. Горький опыт Чернобыля, по его словам, похоже, никого ничему не научил. Разве можно делать такие поспешные заявления и играть на нервах людей?

Сегодня, когда ежедневно показывают страшные кадры из Японии, Михаил говорит:

"Мистика какая-то! Это ж надо, чтобы именно через четверть века после Чернобыля такое несчастье случилось на ядерных объектах Японии. Какое горе, сколько людей пострадало. Мало того, что цунами смыло их дома, землетрясение разрушило города и поселки, так еще к этим несчастьям добавилась радиация. До боли души жалко этих людей".

- Михаил, чем вы занимались в Чернобыле?

"Тем же, чем и дома, лечил людей. А вот доктора Осетрова, квалифицированного врача "умники от военкомата" поначалу поставили, грубо говоря, на лопату. Этот человек, страдающий хроническим бронхитом, вообще не подлежал призыву. В результате, радиоактивная пыль еще больше подорвала его здоровье".

- А сами вы как себя чувствуете?

"Что-то стареть начал катастрофически быстро. В этом году уже ухожу на пенсию. Спасибо, дали право эстонским ликвидаторам на пять лет раньше уходить на заслуженный отдых".

На пенсии находится и отставной капитан Александр Шишелов. Этот офицер два раза был в Чернобыле. Причем, не в 30-километровой зоне, а непосредственно у реактора. Он водил людей туда, где надо было расчищать последствия взрыва под реактором. Его коллеги — офицеры, водили людей на крышу 4-го энергоблока, на трубу, которая находится между 3 и 4 энергоблоками. Дозиметристы по специальной сетке определяли, что там можно было работать от 2 до 4 минут. Это были шахтеры и водители из городов Ида-Вирумаа. Сегодня у выживших здоровье, мягко говоря, оставляет желать лучшего.

Мы повезли Александра Шишелова на станцию Тойла, откуда 9 мая 1986 года ушел один из эшелонов с техникой и резервистами Йыхвиского полка ГО. Второй эшелон отправился в Чернобыльскую зону в тот же день со станции Йыхви.

Он смотрит на проходящий состав, и под стук колес вспоминает.

"Первый раз я находился в Чернобыле примерно полгода. Столько же и второй раз. И точно сказать, сколько там я схватил рентген, не могу. У нас были дозиметры-накопители, их через определенное время отдавали в лабораторию, которая якобы следила за тем, чтобы у каждого военнослужащего не произошло переобучение.

Мы прибыли в 30-километровую зону и нам определили, где разбить полевой лагерь. Это было на границе Украины и Белоруссии. Начали ставить палатки, но потом неожиданно в этом месте оказался повышенный уровень радиации, и нам пришлось передислоцироваться в более безопасное для жилья место.

Снимали радиоактивный грунт, дезактивировали дома. В некоторых избах оставались люди, не захотевшие покидать насиженные места. В основном, это были старики. Когда в зону работ прибыл министр обороны СССР маршал Советского Союза Соколов со свитой, одна бабуля, перекрестившись сказала: "Даже в войну сразу столько генералов не видала". А вообще, когда заходишь в опустевшую брошенную деревню, такое гнетущее состояние овладевает тобой, словно вокруг все люди вымерли. И только эти одинокие бабушки и дедушки, как выходцы с того света. После первой поездки через некоторое время снова из Москвы пришел приказ — ехать, и оказались мы там втроем, три комбата: я, Андрей Чебатюк, и уже покойный Борзыкин".

Александр вспоминает, что когда спускались под 4 энергоблок, там было все забросано песком, бетоном, который резервистам затем пришлось отбивать простыми шахтерскими отбойными молотками, и всю эту радиоактивную грязь загребали ведрами, грузили на самосвалы и вывозили на специальные могильники.

- Вспомните свое ощущение, когда вы увидели по телевизору репортажи из Японии.

"Сразу возникла ассоциация с Чернобылем. Конечно, характер аварий сравнивать некорректно, но то, в какой переплет попали люди, очень даже сравнимо. Мне стало жутко особенно тогда, когда видел кадры цунами и его разрушительных последствий. Я все-таки офицер гражданской обороны, и хорошо представляю себе, сколько сил понадобится объединить мировому сообществу, чтобы спасти Японию и ее жителей. Ни одна страна в одиночку с таким катаклизмом не справится. И спасателям понадобится редкое мужество, такое же, какое проявили в Чернобыле наши люди".