Жительница Эстонии Марина возмущена: ребенок, живущий с отцом в Финляндии, жалуется, что папа его периодически бьет и постоянно кричит на него, а суд в Эстонии никак своего несовершеннолетнего гражданина защитить не может. По ее словам, ни эстонская полиция, ни служба защиты детей ничего поделать в этой ситуации не в состоянии, суды тянутся долго, а финская служба защиты детей хоть и завела дело, но ребенок продолжает жить в доме, где его постоянно унижают, пишет МК Эстония

Далее...



У Марины и Тыну двое детей – сын Райан и дочь Диана (имена детей изменены). Райану 14 лет, Диане – 13. Много лет назад пара разошлась, Диана осталась жить с мамой, Райан – с папой.

«Когда мы разошлись, сын на некоторое время остался с ним, – вспоминает Марина. – Диану оставлять у себя он не хотел, ей тогда не было и года, и возня с бэбиком ему была не нужна. Потом, когда у меня жизнь наладилась, я забрала у него сына и подала иск на алименты. И когда он об этом узнал, он пришел за ребенком – якобы погулять. И не вернул. Так и получилось, что Райан остался жить с папой, а Диана – со мной».

Нигде нет помощи

Надо отметить, что это было закреплено и судебным решением. Однако Марина убеждена, что ее обманули, и бывший муж сделал все, чтобы ей назвали не ту дату заседания – в итоге она в суд не пришла.

Когда мальчику было четыре года, суд постановил, что вопросы по поводу места пребывания ребенка и его образования переходят к отцу. Марина поясняет это тем, что дочь у нее – особенный ребенок, у нее гиперактивность, на тот момент девочке было всего два годика, все силы были направлены на нее, и с сыном еще быть она уже не могла.

Так и жили какое-то время. Потом Тыну с Райаном переехали в Финляндию, мальчик там стал учиться, к маме приезжал на каникулы. И все вроде бы было хорошо – до недавних пор.

«В этом году, когда он приехал, он сказал, что возвращаться туда больше не хочет, – рассказывает Марина. – Категорически! Мол, не хочу там больше быть ни одного дня. Я стала выяснять, что случилось. Оказалось, отец начал на него регулярно орать и даже иногда поколачивать. И ребенок просто не хочет находиться в атмосфере постоянного психологического и физического насилия».

Марина обратилась в службу защиты детей по месту жительства. Соцработник поговорила с Дианой и Райаном.

«Дети не сказали ей о том, что он их бьет и унижает. Побоялись. И соцработник в итоге сказала мне, что не могу же я насильно удерживать сына тут, ему надо возвращаться к отцу в Финляндию, и ничего поделать нельзя, – передает беседу шокированная мать. – Но ребенок не хотел идти к Тыну, когда надо было уезжать, и отец обратился в полицию. Они приехали, выслушали ребенка, зафиксировали, что он не хочет возвращаться, и посоветовали обращаться в суд. Но я еще в июне обратилась в суд, там приняли иск и назначили заседание на 10 сентября! Представляете? То есть ребенок должен возвращаться к папе и еще месяц, а то и дольше, находиться в этой нездоровой обстановке!»

Тогда Марина подала в суд ходатайство о первичной правовой защите – чтобы хотя бы на время разбирательства сын остался пока у нее.

«Судья вызвала обоих детей к себе, поговорила с ними немного, а потом вынесла решение, что оснований для первичной правовой защиты нет, – передает Марина. – Мол, отец ведь не мешает сыну общаться с мамой. Она у них не спросила ни про физическое, ни про психологическое насилие по отношению к Райану. На Диану отец тоже, кстати, кричал. Один раз психанул, сказал, что они ему надоели, и просто отправил их одних (!) на пароме из Финляндии в Эстонию. Хотя вообще не имел никакого права так делать, потому что они несовершеннолетние. И Диана – особенный ребенок, за ней нужен глаз да глаз».

В итоге Марине не оставалось больше ничего делать, как с тяжелым сердцем посадить ребенка 10 августа на паром и отправить к отцу.

Безысходность

«Я ему сделала роуминг, положила на карточку денег, теперь хоть мы можем созваниваться и переписываться каждый день, – рассказывает женщина. – До этого мы только в соцсети общались периодически, он просто отписывался, что у него все хорошо…»

А сейчас сын присылает ей каждый день записи, как отец на него орет и обзывает его. Марина слушает их со слезами на глазах.

«Я не понимаю: он – гражданин Эстонии. Ребенок. Но никто его защитить не может!» – возмущается она.

Марина отмечает, что уже потратила 500 евро на юриста и госпошлину, но результата пока нет. И она уже не знает, куда еще ей обратиться.

При этом сама живет в хрущевке, которая по бумагам «трешка», а на деле – двушка, с мужем и четырьмя детьми.

«Но Райана мы в беде не бросим, – заверяет она. – Муж не против, чтобы он переехал к нам. Сейчас малыш в одной комнате со мной и мужем, дети 3 и 4 лет с Дианой – в другой. Там трехъярусная кровать и еще одна обычная с выдвижным ящиком, где тоже можно спать. И шкаф встроенный в сентябре поставим, он будет разделять комнату. На крайний случай еще есть двухкомнатная квартира у моей мамы, куда хочет перебраться дочка, чтобы жить с бабушкой. Так что разместимся. Он ведь и до этого жил с нами два месяца, и все нормально было».

По поводу мотивов отца она убеждена: ребенок для него – источник дохода, ведь в Финляндии ему как отцу-одиночке помогает государство. А еще – это мальчик для битья, за счет которого можно реализовывать все свои неудовлетворенные амбиции или вымещать плохое настроение.

«Мне сын лишь недавно рассказал, что Тыну, который периодически поднимал на него руку по пьянке, в какой-то момент допился до того, что его увезли в больницу, где неделю откачивали, – рассказывает шокированная Марина. – И ребенок неделю жил дома один!»

Она добавляет, что за помощью Райан обратился к одной женщине из адвокатского бюро, которая сообщила о ситуации в финскую службу защиты детей. Там попросили его прийти с отцом.

«Сын потом написал: отец всячески отрицал, что бил его, хотя потом признался, что один раз это все же было, – рассказывает Марина. – И служба защиты детей сказала им прийти в то же время через неделю!»

Марина прислала запись разговора после визита в службу защиты детей, где слышно, как Тыну орет на мальчика и обзывает его самыми последними словами. И другие записи, где Тыну обзывает ребенка дебилом и предателем, орет, что тот пойдет не к маме, а в интернат, что он его защищать не будет, а «мама пускай и дальше отращивает жиры и живет с мутантами». Угрожает, что вгонит Марину в нищету. И если сын будет на ее стороне, то он тоже получит.

В финскую службу защиты детей Райан с отцом ходил 15 августа. А 16 августа Марине прислали оттуда СМС, что 17 августа ей будут звонить с переводчиком, чтобы выслушать и ее точку зрения.

«Он не в опасности, и по отношению к нему сейчас не применяется физическое насилие, поэтому оснований для смены его места жительства пока нет, – сказали Марине по телефону. – Но, конечно, мы не можем акцептировать моральный прессинг и унижения и должны вмешаться».

Разговор длился около часа, защитник детей в частности рассказывала Марине о порядке ведения подобных дел, спрашивала, есть ли у нее адвокат, который поможет ей в суде, чтобы они с отцом были в равных условиях, уточняла и другие моменты. Они с удивлением узнали от Марины, что, оказывается, есть записи, где отец унижает ребенка, и пообещали попросить у Райана эти записи. Пообещали ей позвонить, чтобы сообщить результаты новой встречи с ребенком.

Финансы и свобода

Отец Райана, Тыну, заявляет: Марина может говорить, что хочет.

«Если человек 12 лет не общается с ребенком, а потом начинает что-то требовать, то это странно, – говорит он. – Это просто совместные манипуляции мамы и сына».

Тыну заверяет, что за этим всем стоят финансовые интересы. Ведь, по его мнению, если Райан переберется к маме в Эстонию, то ему, Тыну, придется платить алименты на обоих детей – Райана и Диану.

«Рийгикогу принял неправильный закон, и теперь родителю нужно платить 260 евро алиментов, – говорит он. – Это получается 520 на обоих детей плюс по 100 на каждого детское пособие. Марина просто хочет еще 720 евро!»

(Отметим, что на самом же деле минимальный размер алиментов – 250 евро на ребенка, а на первого и второго ребенка платят не 100 евро пособия, а по 55.)

«Правда на моей стороне», – убежден отец Райана. На вопрос, бил ли он ребенка, отвечает так: «Один раз срыв был, и все».

Он считает, что, помимо финансов, тут есть еще один важный аспект: больше свободы.

«Она – мама с тремя маленькими детьми. У нее он когда захотел – пришел, когда захотел – ушел. А у меня все под контролем. Это же подростки! Конечно, ему так удобнее».

Тыну отрицает, что он кричит на сына. Заверяет, что в Финляндии с этим строго: нельзя даже что-то громко говорить ребенку. Но когда «МК-Эстония» стала буквально цитировать его слова, мужчина внезапно вышел из себя.

«Я правду говорю, и не надо вмешиваться больше в дела. Все, до свиданья!» – сказал он раздраженно и бросил трубку.

«Пытаемся помочь»

Заместитель соцотдела управы Мустамяэ Карин Кодасма отмечает, что, согласно постановлению Брюсселя, важно не гражданство ребенка, а его реальное место пребывания. Это правило распространяется по всему ЕС.

«Так как ребенок живет и учится в Финляндии, он там и прописан, то оценкой его необходимости в помощи и вмешательстве должен заниматься местный сотрудник службы защиты детей, – поясняет специалист. – Мы же сотрудничаем как с мамой, так и с папой и поддерживаем обоих родителей, чтобы организовать жизнь ребенка наилучшим образом. И в ближайшее время свяжемся с коллегой с финской стороны, чтобы выяснить все обстоятельства и вместе с родителями найти решение, исходя из интересов данного ребенка».

Пресс-секретарь МИД Эстонии Бритта Тарвис посоветовала родителю, который беспокоится о ребенке, обратиться в эстонское посольство за советом и разъяснениями действующих в том или ином государстве правил. Там же подскажут, и какие учреждения могут помочь, и дадут совет, где можно получить дополнительную информацию.

Руководитель отдела консультаций для служб защиты детей местных самоуправлений Департамента социального страхования Кади Лаури отмечает, что они знают об этом случае и оказывают поддержку местному самоуправлению с целью найти решение проблемы.

«Этим занимается также финская служба защиты детей, – добавляет Лаури. – Ведь случаи, когда должна вмешаться служба защиты детей, в том числе, и международные, относятся к компетенции того местного самоуправления, где ребенок проживает. Департамент же предлагает специалистам консультации, как лучше решить проблему, если тут замешаны другие страны, и при необходимости координирует общение между Эстонией и учреждениями другого государства».

Кади Лаури отмечает, что в свете постановлений и норм ЕС, чтобы прекратить совместную опеку над ребенком и передать права только одному родителю, нужно обращаться именно в суд Финляндии.

«У детей есть право на защиту от любого насилия, плохого обращения и от ситуаций, где о них не заботятся, – подчеркивает Лаури. – Но в делах, где общение между родителями затруднено, сложно быстро найти решение. Разумеется, финская служба защиты детей будет исходить из интересов ребенка и местных законов. Им нужно будет выяснить все важные обстоятельства, поэтому сотрудничество и обмен информацией между коллегами из разных стран очень важны».

Прав нет, одни обязанности?

«В общей сложности получается странная ситуация: ребенок в 14 лет, если совершит преступление, уже должен отвечать по закону. Но если дело касается его прав, то соцслужбы тянут резину, а суд не предпринимает ничего, чтобы ребенка защитить», – возмущается мама мальчика.

Она ждет с нетерпением 10 сентября, когда будет первое заседание суда по этому делу. Туда должен прийти и Райан с отцом. Но Марина боится, что Тыну сделает все, чтобы ребенок на суд не приехал. Да и школа ведь у него…

Комментарий

Вийвика Сиплане, пресс-секретарь Харьюского уездного суда

«В заявлении мамы не были упомянуты эти обстоятельства – ни о физическом, ни о психологическом насилии там не говорилось. И если мама сама не подняла эту проблему, то и судья не могла в разговоре с ребенком спрашивать об этом. А сам ребенок об этом не говорил. В итоге местное самоуправление, которое пообщалось и с мамой, и с ребенком, не поддержало ходатайство о применении первичной правовой защиты».

mke.ee