Когда-то давным-давно европейцы привозили из плаваний аборигенов, которых показывали как диковинку у себя на родине. Когда же темнокожие иноземцы перестали быть чем-то необычным, их стали использовать просто как дешевую рабочую силу, пишет в Eesti Päevaleht Танель Мазур, школьный учитель истории из Нарвы. Этому отношению способствовала и колониальная политика, которую проводили тогда большие европейские государства. Далее...

Сейчас догмы, которые действовали в отношении чужеземцев в течение столетий, начинают ослабевать. У Эстонии не было колоний, скорее уж она сама являлась колонией. Поэтому боязнь иностранцев до сих пор носила у эстонцев более локальный характер. Если эстонцам не угрожали страны-соседи, они с опаской относились к людям из другого прихода или деревни, к тем, кто говорил на диалекте. Короче — к чужим.

Основанием к этому служила простая человеческая зависть — если у другого дела шли лучше. Если кому-то завидовать, то возникает чувство страха — ничего хорошего от этих людей ждать не приходится.

В отношениях с иностранцами эстонцы как будто только что вышли из Средневековья. Кто из нас не помнит первого в своей жизни иностранца или чернокожего человека? — спрашивает Мазур. Сам он впервые увидел чернокожего человека на сцене — это был оперный певец, который выступал в зале Тартуского университета.

По мнению автора статьи, в Эстонии существуют крепкие традиции отторжения чужих, но в разных регионах они различны. В некоторых местах к самым ближайшим соседям относятся хорошо, в других — не очень, а людей из дальних мест и вовсе боятся. В Таллинне к чужакам относятся терпимее всего. Все знают о взаимной «любви» жителей Хийумаа и Сааремаа. В Нарве боятся не русских, а эстонцев — вот, мол, приедут и отберут у нас работу. А вот «своих» эстонцев, которые живут в Нарве давно, не боятся, скорее защищают. К чужим людям, приехавшим издалека, в Нарве до сих пор относятся с глубоким уважением и любопытством. Мазур пишет, как 1 сентября в эстонской школе в Нарве бурными аплодисментами приветствовали маленькую китаянку, которая поступила туда в первый класс. А вот в Ивангороде русских, живущих в Нарве, не любят еще больше, чем в Эстонии: «Живут так близко, а у них все намного лучше».

В Пярнуском уезде упоминание о латышах может создать проблему у того, кто это сделал. В Валга латыши — дело обычное, никто не обращает на них особого внимания. Но и в Валга, и в Валке существует определенное негативное отношение к русским, к которым, казалось бы, уже можно было бы и привыкнуть.

Мазур пишет, что самосознание эстонцев можно в каком-то смысле сравнить с самосознанием жителей колоний, которые в начале ХХ века стали требовать самостоятельности. Но одновременно Эстония — одна из немногих бывших колоний, которая входит в ЕС.

Поэтому мы находимся в ситуации, когда, освободившись всего сто лет назад от статуса колонии, мы должны общаться на равных со странами, у которых были свои колонии. Так как ведущие страны ЕС являются бывшими странами-колонизаторами, то и их отношение является преобладающим. И нам бывает часто не понять тех причин, по которым нас обвиняют в ксенофобии и жесткой политике гражданства, пишет Мазур.