С октября прошлого года в окрестностях рынка Абу Гурайби ранения получили восемь эстонских миротворцев, там же недавно погиб Андрес Нуйамяэ.

“...Я никогда не предполагал, что могу написать такое письмо. Я действительно не знаю, с чего начать. У меня были плохие предчувствия и они сбылись, раз вы читаете это письмо” — так начинается письмо 34-летнего американца, рядового Джесси Гивенса, которое он просил передать своей семье в случае его гибели в Ираке. Он погиб 1 мая, вскоре после вторжения американских военных сил в Ирак. В продолжении письма Гивенс обращается к своему сыну, которого ему так и не довелось увидеть, потому что малыш появился на свет 29 мая: “Надеюсь, ты вырастешь человеком с большим сердцем, как у твоей мамы и твоего братишки. Со мной же навсегда останется память о том, как ты толкался в мамином животике, и радость, которую я ощутил, когда узнал, что ты есть. Я люблю тебя...”

далее...


Выдержки из письма рядового Гивенса, пишет в Eesti Pдevaleht обозреватель Ханнес Румм, опубликовала 11 ноября прошлого года газета New York Times. В тот день в газете были помещены письма еще нескольких погибших в Ираке военнослужащих США, ибо 11 ноября Америка отдает дань памяти всем, кто погиб на полях сражений.

В прошлом году в День ветеранов войны в Ираке находилось 130 000 американцев, погибших насчитывалось 394.

Письмо рядового Гивенса, по убеждению Румма, наиболее ярко отражает чувства, которые испытывает профессиональный военный перед боем. В New York Times приводились и другие письма. К примеру, первые послания 29-летнего капитана к родным были пронизаны восторгом от того, что ему представилась возможность проявить свои командные способности в реальных боевых условиях. Однако спустя месяц восторг сменился смертельным страхом. В письмах к родителям он обещал сделать все, чтобы сохранить жизнь своим подчиненным, и при первой же возможности вернуться домой. Капитан погиб, подорвавшись на мине.

Те же чувства пережили в Ираке и эстонские военные. Лишь по возвращении на родину командир первого подразделения эстонских миротворцев признался, что у некоторых из его подчиненных уже после первых огневых атак со стороны иракцев возникло острое желание прервать военную службу и вернуться домой. Хотя как профессионалы они знали, на что идут. Накануне Рождества Рейн Таагепера и Эйки Берг писали в своих комментариях, что рано или поздно в Эстонию доставят первый гроб, покрытый сине-черно-белым флагом. Их пророчество сбылось: несколько дней назад в Ираке погиб первый эстонский миротворец. Будем надеяться, что последний, хотя уверенности в этом нет.

Таагепера и Берг обосновывали участие Эстонии в оккупации Ирака так: “Мы вовлечены в войну в Ираке. Причем не в роли освободителей, а оккупантов. Это опасная авантюра, которая может потребовать от нас жертв. Однако мы находимся на пути к НАТО и у нас есть обязательства перед своими союзниками. Те, кто призван исполнять их во имя более безопасного будущего Эстонии, хорошо знают, чем рискуют”.

После субботней трагедии написание этих слов требует гораздо большей смелости. Гибель эстонского военнослужащего вновь со всей остротой ставит вопрос: насколько оправдано наше участие в оккупации Ирака? Это тот вопрос, который в прошлом году расколол союзников по НАТО и ЕС на два непримиримых лагеря и вызвал негативную реакцию эстонской общественности. Что касается Эстонии, то главная причина неприятия “иракской миссии” заключается в том, что общественность не понимает, почему наши парни должны умирать вдали от родины во имя целей, не имеющих ничего общего с Эстонией.

Однако автор напоминает, что работающие в Эстонии американские дипломаты всегда задавали встречный вопрос: “А почему сын фермера из Алабамы должен рисковать своей жизнью у реки Наровы, защищая Эстонию?”

Партнеры по НАТО не ждут от Эстонии, что она сумеет самостоятельно, пусть даже ценой больших потерь, защитить себя. “Нам предлагают мощную помощь. Взамен же хотят, чтобы и эстонские подразделения — уже в самом ближайшем будущем и более крупные, чем ESTPLA-8 в Ираке, — по мере сил помогали нашим партнерам в разрешении конфликтов, к которым Эстония, казалось бы, не имеет никакого касательства”, — заключает Ханнес Румм.

"ДД"