Живя в Нарве, много наслышан, да и сам неоднократно видел, как относятся к технике безопасности на наших курпных производствах. Как люди калечат себя, только потому, что директор фирмы пожалел выделить денег на подобающее страховочное снаряжение и средства защиты. А потом приходит к тебе в больницу и, заискивающе улыбаясь, требует расписаться в бумажке, мол страховка была в норме, сам мол дурак... Хорошо, если человек становится лишь на время нетрудоспособным. А бывает и так:

Сейчас, когда общественность обсуждает гибель эстонского военнослужащего в Ираке, эти три женщины особенно мучительно чувствуют свою униженность и отверженность.
Они вдовы троих рабочих — Виктора Воронцова, Олега Писанова и Александра Селезнева, погибших 30 августа 2002 года на Балтийском судоремонтном заводе. Отравились ядовитыми газами.
Кто виноват в трагедии? Начальники, не обеспечившие безопасность людей? Или сами погибшие, как утверждает руководство АО Еlme, работниками которого были эти трое рабочих? Поскольку, дескать, пошли туда, куда их никто не посылал. далее...


Ответ должен дать суд, который недавно начался. Подсудимые — технический директор АО Elme Игорь Новоселов и начальник участка Александр Житник. Нарушение требований и правил безопасности труда, повлекшее гибель нескольких человек, — такое обвинение, предусматривающее в качестве наказания лишение свободы на срок до трех лет, им предъявлено. Вины исполнительного директора АО Еlme Игоря Бермана (брата руководителя БСРЗ Федора Бермана, являющегося и членом правления АО Elme) следствие не усмотрело.

“Там кромешный ад!”

...Вечером во вторник, 27 августа, обнаружилось, что забилась канализационная система. Поблизости от насосной станции. На следующее утро Александр Житник поручил бригаде сантехников — Виктору Воронцову, Олегу Писанову и Александру Селезневу — выяснить причину затора и ликвидировать его. Причем Воронцова специально для этого вызвали из отпуска. Как специалиста, досконально знающего систему коммуникаций. Он должен был выйти на работу в понедельник, 2 сентября, а вышел почти на неделю раньше.

Как вспоминает его вдова, Лидия Кирилюк, и в среду, и особенно в четверг Виктор приходил домой как никогда уставший, бледный и подавленный. Сокрушался: “Там же кромешный ад! Как можно посылать туда людей?”.

Алесандр Селезнев тоже в четверг пришел с работы совершенно обессиленный и уже в девять часов рухнул на кровать. “Обычно вечером мы пили чай, смотрели телевизор, — вспоминает Февронья Селезнева. — Конечно, работа у мужа всегда была нелегкая, но таким изможденным, как тогда, я никогда в жизни его не видела. С трудом уговорила его раздеться. Он это сделал, и тут же заснул...” То же самое рассказывает о своем муже и Людмила Писанова. И что характерно, все трое рабочих жаловались на жуткую вонь, стоявшую в подземелье.

А на следующее утро они снова шли пробивать этот проклятый затор. Сделали все возможное, но ликвидировать его не могли. И это вполне объяснимо: как позже выяснилось, толщина затора составляла десять метров. В пятницу, 30 августа, пришлось вызывать ассенизаторскую машину. Она прибыла в 10.30, к 12.55 обслуживавшие ее двое рабочих с задачей справились. И уехали.

А Виктор Воронцов, Олег Писанов и Александр Селезнев вновь спустились в подземелье. И что-то подозрительно надолго пропали там, как заметил находившийся поблизости работник другой акционерки. Житник, узнав об этом, спустился выяснить, в чем дело, и увидел неподвижно лежащих в двух-трех шагах друг от друга троих рабочих. Он попытался растормошить ближайшего к нему, Селезнева. Но резкий неприятный запах был нестерпим. Житник почувствовал головокружение, понял, что через несколько секунд потеряет сознание, что и произошло, очевидно, с рабочими. И вынужден был спешно покинуть подвал.

Выйдя наверх, он сообщил по телефону о случившемся руководителю технического обслуживания БСРЗ А.Геллеру, попросил того вызвать “скорую помощь”. А сам, взяв с собой молодого рабочего Арне Кангура, вновь отправился в подвал. Но и вдвоем они не смогли вытащить наверх хотя бы одного человека — нечем дышать, кружится голова, в глазах темнеет. Вышли наверх. В этот момент прибыл Геллер. Еще раз выслушав рассказ Житника, он позвонил в службу охраны завода.

Тут Житник обнаружил, что Кангура не видно. Неужели опять пошел в подвал? Начальник участка последовал туда же. Так и есть... Только теперь уже и Кангур лежал, не двигаясь, рядом с Селезневым. Житник попытался стянуть Кангура, но куда там — тот весит более ста килограммов, а времени в распоряжении — секунды. Уже было ясно — помещение заполнено ядовитым газом. (Метан, гидросульфид, цианистый водород — как позже выяснили специалисты.)

Наконец прибыли работники заводской спасательной службы. И только они, вооруженные дыхательными аппаратами, смогли вынести тела наверх. Арне Кангура на “скорой помощи” увезли в больницу. После оказанной помощи он в тот же день был отпущен домой. А Воронцова, Писанова и Селезнева спасти было уже невозможно. Слишком поздно...

Их удел

Так развивались события, приведшие к столь трагическим последствиям. Примерно в районе 13 часов погибли трое рабочих. Женам сообщили о случившемся после шести вечера. Каким образом? Вероятно, руководители фирмы лично приехали домой к ним с этой тяжелой вестью и со словами соболезнования... Нет, все было совсем не так.

— Раздался телефонный звонок, — вспоминает Лидия Кирилюк. — Я подняла трубку и услышала голос Житника: “Извините, ваш муж погиб”. Ничего не поняла. Что за чушь? Может, сон такой ужасный снится? Когда я пришла в себя, в трубке уже раздавались короткие гудки... Я упала на пол, со мной была истерика, потом, кажется, и вовсе потеряла сознание. Не знаю, как сама выжила...

Аналогичным образом — коротко, по телефону — известили о смерти мужа и Людмилу Писанову. А Февронье Селезневой даже по телефону не сочли нужным сообщить о случившемся. Ей позвонил племянник и сказал, что сегодня на БСРЗ погибли трое сантехников — он об этом по радио слышал. Сразу защемило сердце. Она схватилась за телефонную трубку. Но куда звонить в пятницу вечером? Закрыт завод...

Выходит, и к женам рабочих заводские начальники относятся так же, как и к самим рабочим. Как к быдлу, рабам... Удел которых — пахать за грошовую зарплату на хозяев. И не возникать, даже если что не нравится...

Лидия Кирилюк, медик по профессии, в советское время работала в санэпидстанции и курировала Балтийский судоремонтный завод. Она рассказывает, что в то время на заводе существовала налаженная медицинская служба, выполнялись требования техники безопасности. За этим следили, за это спрашивали. Сейчас ничего подобного нет.

Когда убитая горем женщина пришла на завод, и ей сделалось плохо, выяснилось, что там нет даже элементарной медицинской аптечки. Зачем? Ведь цель у новых хозяев одна — получить больше прибыли. И — меньше, как можно меньше расходов.

Женщины рассказывают, что их мужья постоянно жаловались — нет того, другого, третьего. Единственное, что дают — тонкие брезентовые рукавицы с одним пальцем. Которые все равно приходилось снимать и работать голыми руками, ибо что можно сделать в таких рукавицах? Вот и работники морга извинялись перед вдовами: “Мы ничем не смогли отмыть им руки”. Так и похоронили с черными, в царапинах и ссадинах, руками...

В подземельях работали, дыша вонью. Высоко над землей — на свой страх и риск, подвязавшись какими-то веревками... И это в то время, когда в мире созданы такие совершенные средства, облегчающие труд людей, делающие его более безопасным. Отчего же рабочие соглашались работать в таких условиях? Потому что ответ начальства один: “Недовольны — завтра можете на работу не приходить”.

Пять причин

Для чего Воронцов, Писанов и Селезнев спустились в подвал после того, как уехала ассенизаторская машина? Если хотя бы один из них остался жив, он объяснил бы. Возможно, для того, чтобы убедиться в том, что с помощью спецтехники затор действительно пробит. Или вынесли какие-то инструменты, может, временные трубы, которые использовали, пытаясь пробить затор... В любом случае ясно, что не пиво пить они туда пошли. А для того, чтобы до конца добросовестно выполнить работу, которую им поручили. Как делали это всегда.

По мнению же руководства АО Elme, причина гибели троих рабочих одна-единственная: они пошли в подвал самовольно, без указаний начальства. Более того, Житник даже предположил, что они пошли туда... распивать спиртные напитки. Сославшись на то, что в крови Виктора Воронцова обнаружено 1,2 промилле алкоголя, что соответствует легкой степени опьянения. Лидия Кирилюк не скрывает — да, в четверг вечером Виктор выпил водки. Чтобы снять дикую усталость и быстрее заснуть.

Инспектор Трудовой инспекции, проводивший расследование трагедии, предположение начальника участка решительно отмел: спускаться для распития спиртных напитков в глубокое зловонное подземелье — это противоречит всякой логике. Да, находясь на работе в нетрезвом состоянии, Воронцов нарушил соответствующий пункт закона, однако в контексте расследования трагедии этот факт не имеет принципиального значения: между наличием алкоголя в крови рабочего и его гибелью связи нет.

Инспектор не согласился также с утверждением руководства АО Elme, что рабочие-де сами виноваты в своей гибели, поскольку пошли в подвал без указания начальства: погибшие были опытными специалистами, особенно бригадир Виктор Воронцов, и не нуждались в детальных указаниях, где, что и как им делать.

В результате проведенного предствителем Трудовой инспекции расследования выявлено пять причин трагедии. Все они связаны с нарушением администрацией фирмы многочисленных статей Закона о безопасности труда и охране здоровья на предприятии. Можно сказать, о безопасности рабочих и их здоровье администрация не заботилась вовсе.

Руководители же фирмы твердят одно: “Мы их туда не посылали”. Житник даже на кладбище во время похорон счел необходимым в очередной раз повторить: “Я их туда не посылал”.

Компромисса не будет

Недавно начались судебные разбирательства. Начались с того, что заседание пришлось перенести: подсудимый Житник не явился в суд, сославшись на болезнь. На втором заседании допрошена часть свидетелей. Других еще предстоит допросить. А также обоих подсудимых. Скорее всего, они подтвердят то, что говорили во время предварительного следствия: “Мы их туда не посылали”.

Между тем имелась возможность обойтись без суда. Потерпевшие, коими признаны вдовы, вовсе не жаждут увидеть, как Житника и Новоселова возьмут под стражу. И судья, и прокурор тоже высказались за то, чтобы решить дело во внесудебном порядке. Это возможно в одном случае: если администрация предприятия выплатит вдовам материальную компенсацию за понесенный ими материальный и моральный ущерб. Правда, расходы, связанные с похоронами, им возместили. (Оплатили чеки через два месяца после того, как их представили залезшие в долги вдовы.) И это все? А деньги, которые могли бы заработать их мужья? Да, они были немолоды — 59, 63 и 65 лет, но на пенсию их никто не выгонял, и сами они на заслуженный отдых пока не собирались. Вдовы просят выплатить им по 150 тысяч крон. Это деньги, которые их мужья могли бы заработать всего-то за пару лет. Небольшие деньги — некоторые руководители БСРЗ получают столько за пару месяцев. Пенсию, которую мужчины тоже в будущем могли бы получать, вдовы даже не считают... И это только материальный ущерб. А в каких деньгах измерить моральный?

Администрация сперва предлагала выплатить им по 10 тысяч крон, потом по 20, по 30... Наконец, по 50. На этом — точка. Не желаете — не получите ничего. Так что компромисса не предвидится, придется ждать приговора.

А сейчас вдовы крайне подавлены. Мерзко и противно, говорят они, наблюдать, как “эти Берманы, ворочающие миллионами, трясутся над копейкой, когда речь заходит о компенсации вдовам погибших на заводе рабочих”. Держатся женщины только потому, что переживают свое горе вместе, втроем. Они почти не верят в то, что справедливость восторжествует. Может, опережают события? Ладно, не хочет предприятие добровольно выплачивать компенсацию, но, может, оно вынуждено будет сделать это по решению суда? Правда, если это и произойдет, то не завтра...

Чем они хуже?

Женщины угнетены и подавлены еще и по другой причине. Мало того, что их мужей погубили — еще оклеветали и оскорбили. Причем публично. Мертвых, не способных ответить. Вот какое сообщение распространило сразу после гибели рабочих агентство BNS со ссылкой на пресс-секретаря БСРЗ Урмаса Тооминга: “...Пока не выяснено, зачем они отправились в подвал очистной станции. На заводе осуществлялась плановая очистка, это делалось с помощью спецаппаратуры, и не было нужды людям спускаться в подвал...”

Будто Житник не вызывал из отпуска опытного Воронцова, будто не по его указанию уродовались люди два дня в грязном, зловонном подземелье... Из них сделали каких-то придурков, которые, видимо, от нечего делать притащились на завод, где только путались под ногами у занятых людей, осуществлявших “плановую очистку”. А потом опять же скуки ради пошли в подвал...

Этим трем женщинам особенно горько в эти дни, когда все вокруг говорят о гибели эстонского военнослужащего в Ираке. Его никто не заставлял ехать за тридевять земель, парень отправился туда добровольно. И никто, наверное, не приказывал ему ступать на кучу мусора, под которой оказалась бомба.

Но никому ведь и в голову не приходит об этом напоминать. Раз пошел туда, значит, надо было. Молодой человек объявлен героем. Президент лично выражает соболезнования. Родственники получают компенсацию в размере 2 миллионов крон.

Вдовы погибших рабочих тоже соболезнуют родным сержанта и ничего не имеют против того, чтобы им выплатили такие деньги. Они не могут понять другого: чем их погибшие мужья хуже?

АНДРЕЙ БАБИН ("ДД")