Отличная статейка про богатство и меценатство. (на фото Савва Морозов — парадокс русского меценатства)

Цитата: "- Чем богаче становился человек, тем бережливее. Вот Гаврила Гаврилович Солодовников, начинавший с рублей и наживший десятки миллионов. Утверждали, что он обедал в одном и том же трактире, где подавали вчерашнюю гречневую кашу, - дешевле на копейки. Сдавал внаем квартиры - имел целый квартал там, где сейчас Театр оперетты. И заставлял истопников и дворников не покупать дрова, а искать по Москве старые доски, ящики. О его скаредности анекдоты ходили. А когда после его смерти вскрыли завещание - Россия ахнула!

20 миллионов он отдал на школы, училища самых бедных северных губерний, где земства не могли ничего строить. И только 800 тысяч оставил родственникам."



далее...

Как относиться к богатству?
Немузейный разговор в музее

Это что-то отдельное, как любят сейчас говорить - в этом доме каждый день поминают добрым словом богатых! Это при нашей-то общей неприязни - а у иных и ненависти - к богатству? Елена Ивановна Калмыкова, директор музея меценатов и благотворителей, и Лев Николаевич Краснопевцев, хранитель, так отличаются друг от друга, как их зарплата - от доходов какого-нибудь олигарха. За спиной у нее, молодого библиотекаря, путешествия за мужем по военным городкам, где приходилось становиться и уборщицей. А у него, немолодого историка, - 10 лет сталинских лагерей. Но говорят они так слаженно, в унисон, что выделять, где ее слова, а где его, не было необходимости.

- Все знают Третьяковскую галерею. А кто это - Третьяков? Кем был Павел Михайлович, на какие деньги собирал коллекцию картин? Тут в ответ пожимают плечами. Люди едут отдыхать в Абрамцево, но о Мамонтове, о том, как этот железнодорожный магнат помогал художникам, знают очень мало. Привычно говорим «Морозовская больница». А кто он был, Морозов-то?

- И кто же были эти люди, благотворители и меценаты?

- Купцы и промышленники. На их пожертвования в Москве было построено несколько десятков больниц, несколько сотен школ, училищ. Все театры, исключая Большой, были или построены купцами, как Малый, или созданы, как создал МХАТ глава крупной фирмы К. Алексеев, ставший Станиславским. Московская консерватория, высшие женские курсы, Пречистенские курсы для рабочих - все на их деньги. А ведь российская буржуазия на 99 процентов происходила из простых, лапотных крестьян. Все эти Морозовы, Гучковы, Прохоровы, Рябушинские, Алексеевы - бывшие крепостные!

- Быстро богатели?

- Вот Губонин, крепостной из-под Коломны, в 1858 г., 33 лет от роду, выкупился, стал свободным - а уже в 60-е годы строил железные дороги протяженностью в сотни километров. Сейчас нефть дает высокие прибыли, а тогда железные дороги. И он быстро стал миллионером. А откупщики - люди, которым государство давало водку на откуп? Платишь определенную сумму государству, а потом выколачиваешь ее из кабаков губернии. Ну сами понимаете, сколько возможностей для всяких махинаций. К таким откупщикам принадлежал отец Саввы Мамонтова, то есть происхождение первоначального капитала было довольно сомнительное. А ведь «Демон» Врубеля написан в его, железнодорожного магната, кабинете. И «Три богатыря» Васнецова там же, а «Девочка с персиками» Серова - в его Абрамцеве. Но и этого ему было мало: устроил частную Русскую оперу!

Метаморфозы, которые проходит капитал, очень сложны.

- А каковы причины благотворительности? Я как-то услышала в одном модном магазине, как его владелица, узнав, что реализация идет плохо, воскликнула: «Ох, это нас Бог наказал!.. Где то письмо из детдома, которому мы отказали? Надо ехать».

- Ну и хорошо! Поводы у наших капиталистов-классиков для благотворительности могли быть разными. А причина одна: главный враг бизнеса - это нищета, неграмотность, бескультурье, пьянство. Тимофей Васильевич Прохоров, владелец «Трехгорки», поездив по Германии, возвращался, и приходил в ужас от пьяниц, мата, и говорил: «Пока мы их не цивилизуем, ни черта у нас не получится». И принялся, просто лихорадочно, строить школы, больницы. Заметив, что при нем рабочие не матерятся, старался по возможности из цехов не выходить. А Станиславский гонял своих рабочих в театр. Неудобно им в телогрейках среди дорогих шуб - специальную раздевалку сделал и буфет подешевле. Потому что ему нужна была их культура. Его рабочие делали канитель - медные проволочки толщиной в человеческий волос, покрытые золотом или серебром. Вручную! Представьте, какие должны были быть изощренность чувств, осязания, развитие эмоционального аппарата? Станиславский считал, что театр - совершенно необходимая вещь: забота о бизнесе - забота о тех, кто в нем участвует. Не случайно Прохоровы в Париже, на выставке, орден Почетного легиона получили за заботу о рабочих.

- Как-то по телевизору выступала внучка Прохорова и вспоминала, как однажды в детстве, получив отказ от кухарки съесть до обеда пирожок, крикнула: «А ты кто здесь такая?» Мол, я хозяйка. Какой получила потом нагоняй! На всю жизнь запомнила, как ее заставили извиняться перед прислугой.

- И правильно. Вы представляете, если бы она выросла с подобными взглядами, чего б могла взрослой наворотить с такими деньжищами-то?

Надежда фон Мекк, та самая, которая 14 лет давала Чайковскому по 6 тысяч рублей в год, вместе с мужем-миллионером, построившим уже железную дорогу Москва - Рязань, определила своего сына простым кочегаром. Потом он стал машинистом, потом был кассиром на станции. Не случайно Николай Карлович, сменив отца, не только в 8 раз больше отца построил железных дорог, но и городок Отдых - ну, знаете, на Казанской железной дороге - для отдыха своих работников, труд-то у них напряженный.

Воспитание детей, крепость семьи - наш классический бизнес весь базировался на этом. Матери, жены играли огромную роль.

- А наш один бизнесмен публично признался, что слышал, как жена коллеги сказала мужу: «Дашь сто тысяч долларов - рожу тебе ребенка».

- Не по тем параметрам, значит, выбирал - по этим пресловутым сантиметрам: 90 - 60 - 90... А у фон Мекк было 9 детей, у дореволюционного владельца нашего дома Простякова - 22, у Абрикосовых - 22. Когда Абрикосовы играли золотую свадьбу - 100 человек детей, внуков, правнуков собралось. Везде были эти Абрикосовы. Это ж какие связи!

- Какая-то благостная картина получается... А вот что пишет современный писатель: «Товарно-рыночный образ жизни поднимает наверх человека, который изначально хуже других».

- Это точка зрения Салтыкова-Щедрина. Очень хлесткий товарищ был. Писал, что эти наши новоиспеченные богачи, эти «чумазые» - из мужиков ведь вышли - отбросы рода человеческого. Напишет - а потом друзей спрашивает: а какие акции выгоднее купить?

- Но ведь известно, какие купцы деньжищи просаживали, когда гуляли в «Яре» и прочих злачных местах.

- Мужицкая порода - это не только плюсы: лошадиная работоспособность, выносливость, выдержка, сила. Но и минусы - определенный недостаток культуры. И временами они устраивали себе такие выбросы старой дикости. А это сразу поднималось на щит. Особенно экстремистски настроенной интеллигенцией. Но ведь, выбросив свою мужицкую дурь, они назавтра же снова начинали считать не рубли, копейки. В ежедневном быту эти люди, как правило, были очень скромны.

- Трудно поверить...

- Чем богаче становился человек, тем бережливее. Вот Гаврила Гаврилович Солодовников, начинавший с рублей и наживший десятки миллионов. Утверждали, что он обедал в одном и том же трактире, где подавали вчерашнюю гречневую кашу, - дешевле на копейки. Сдавал внаем квартиры - имел целый квартал там, где сейчас Театр оперетты. И заставлял истопников и дворников не покупать дрова, а искать по Москве старые доски, ящики. О его скаредности анекдоты ходили. А когда после его смерти вскрыли завещание - Россия ахнула!

20 миллионов он отдал на школы, училища самых бедных северных губерний, где земства не могли ничего строить. И только 800 тысяч оставил родственникам.

- И все же точка зрения, что деньги развращают, сегодня очень устойчива. Одна из передач «Культурной революции» прямо называлась «Быть богатым безнравственно». И такой точки зрения придерживаются отнюдь не только бедные несчастные бабки, которые с портретом Сталина бегают, вполне интеллигентные люди.

- Богатство кого-то развращает, кого-то нет. Но больше развращают бедность и нищета.

Главное, что отличало наших капиталистов-классиков, - это взгляд на свой капитал как на общественное дело. Да, распоряжаться капиталом должно частное лицо, - колхоз не может, там все растащат. Но это не значит, что частное лицо имеет нравственное право проесть этот капитал. Когда дочери Третьякова жаловались, что 10 тысяч, которые отец им положил, маловато, он им говорил, что это зарплата министра. И в одном письме дочери прямо написал: «Моя идея с самых юных лет наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу в виде каких-либо полезных учреждений. Мысль эта не покидает меня всю мою жизнь».

Не хочешь давать деньги общественным учреждениям - строй предприятия. Это прибыль, это налоги, это рабочие места. Но капитал и потребительство - это разные вещи. А когда люди видят эти нынешние особняки-дворцы...

- ...то часто восхищаются и завидуют. Комплекс Фицджеральда, так теперь говорят. Этот писатель восхищался в своей книге богатыми, на что его друг Хемингуэй говорил: да они такие же люди, как мы, только у них больше денег.

- Боже нас упаси от такого комплекса! Деньги - это власть. А всякая власть, не только государственная, как это мы сейчас видим, но и власть денег, нуждается в ограничении. Это не означает - всех в тюрьму. Но общественный контроль, в виде совета, обсуждения - вот это было бы законно. Да если б наша классическая литература не обращала внимания на отрицательные стороны буржуазии, та наверняка была б значительно хуже.

Вот недавно один наш крупный предприниматель заявляет: «Мы элита». Что это за понятие - элита, элитная жизнь, элитарные рестораны... Это уже нехорошо.

- Откуда это, как вам кажется?

- Да от совпартаппарата. Вы когда-нибудь видели, чтоб секретарь обкома партии обедал с инструктором обкома? Да Боже упаси. А Гучков, основатель крупной мануфактуры, даже став миллионером, обедал вместе со своими рабочими.

Но справедливости ради стоит сказать, что этот «элитный» предприниматель очень толково занимается благотворительностью.

- Интересно как-то получается: нынешние предприниматели будто сами стараются повернуться к нам не лучшей своей стороной. Один известный банкир как-то сказал по телевидению: «Мы - тимуровцы». То есть делаем добрые дела тайно. Вот люди и не знают ничего об этих добрых делах.

- Даже наш музей - пример, символ такой благотворительности. И не только потому, что в этом доме до революции была школа, которую полностью содержал тот самый Простяков, который сам имел 22 ребенка. А потому, что музей уже без малого 12 лет существует на благотворительные взносы предпринимателей. Помогал музею Александр Степанович Паникин. Но хотя он очень многим помогал, иногда скромничал: «Мне стыдно, когда меня называют благотворителем». И только когда создал школу молодых предпринимателей, как-то уже с этим званием согласился. Теперь нас поддерживает Михаил Эрнестович Куснирович, глава фирмы «Боско ди Чильеджи».

Из исследований социологов знаем, что сегодня практически нет крупной корпорации, которая серьезно не занималась бы благотворительностью. Тут и стипендии студентам, и компьютеризация школ, и строительство церквей, и содержание детсадов, много чего. Но ведь всякий публичный рассказ об этом считается рекламой. Когда умер Паникин, нам хотелось вспомнить о нем, рассказать другим, на телевидении сразу согласились, а потом звонок: «Дайте телефон его фирмы, пусть проплатят». За что - за смерть?

Нужно же, заботясь об атмосфере общества, менять сложившийся негативный стереотип о современных Морозовых.



ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Богатый богатому - рознь

Попытался представить себе реакцию наших современных богатых на эту беседу и понял: они, богатые, разные. Довольно четко делятся на три категории.

Первая - те, кто нацелен на сиюминутную прибыль, чья цель - срубить «бабки» и бежать. Они обязательно станут говорить, что, дескать, очень сильно хотят творить благо, да вот государство, мол, мешает, облагая налогами «благотворительные» деньги. И будут при этом врать не краснея: они и с основного-то бизнеса налогов не платят. И если государство создаст благоприятные условия для меценатства - используют их для какого-нибудь прохиндейства. Скандалов вокруг разнообразных благотворительных фондов хоть отбавляй.

Вторая категория - те, кто и сам намерен в стране жить и работать, и детей своих на это же нацеливает. Их расчет - на долгосрочную перспективу. Вот им-то ни государственная налоговая политика, ни корыстные интересы СМИ помешать не могут. К лишней известности они тоже не стремятся: всем на свете не поможешь, а после рекламной шумихи вокруг благотворительной акции возникает такой поток попрошаек!

Наконец, третья, самая большая, категория предпринимателей. Они прижимисты до скупости: торгуются из-за копеек, выцарапывают самые ерундовые скидки, таскают с собой в бумажниках десятки дисконтных карточек. Но при этом они совсем не против благотворительности. Они лишь не хотят, чтобы их кровные деньги были разворованы. Они не верят чиновникам, будь то директор фонда или детского дома, поскольку не понаслышке знают их нравы. Они бы и дали денег, да не знают, кому можно доверять.

Соответственно отношение общества и государства к этим трем категориям предпринимателей должно быть разным. Первых надо заставить хотя бы платить сполна налоги. Вторым - обеспечить моральную поддержку. Ну а для третьих - создать условия, при которых они могли бы доверять благотворительным организациям. Задачи - из разряда тех, что легко поставить, но очень нелегко решить.

Марина АНИКЕЕВА
Инна РУДЕНКО
"Комсомольская правда"