Колледж "отхватил" лучшие виды Нарвы. Из библиотеки видна крепость Германа, из окна рабочего кабинета директора открывается вид на Ратушную площадь. фото: Матти Кямяря
Удостоившаяся премии Ааду Луукаса «Миссия» директор Нарвского колледжа ТУ Катри Райк поступает как человек миссии и тогда, когда тратит премиальные деньги. Она решила подарить нарвским детям карусель.

Далее...

- Прошло ли первое волнение от вселения в новое здание и начинаете ли уже привыкать ко всей этой красоте?

- Я приходила сюда так часто в разные моменты строительства и так много беспокоилась об этом здании, что сейчас смотрю на него спокойно и без больших эмоций. Думаю: ну вот, видишь, такое оно теперь и есть.

Мгновения упоения возникали на каких-то других этапах строительства – например, когда завершились бетонные работы, когда здание достигло своей высоты, когда выяснилось, что кованые ворота действительно будут работать, во что никто не верил.

Больше всего радости было, конечно, когда установили козырек, вокруг которого было так много шума, и выяснилось, что ничего страшного не произойдет (похожее на козырек образование на крыше вызывало поначалу сильное противостояние со стороны охранников памятников старины. – Ред.).

- Вы находитесь сейчас больше в роли руководителя колледжа или гида?

- Стараюсь поддерживать равновесие. На бесплатных экскурсиях побывало более 400 человек, так что интерес очень велик. Да и сейчас приходит много гостей, которым надо показывать здание. Это – причина приехать в Нарву. Приезжают министры, члены Рийгикогу, так что это – промоушен Нарвы, который можно проводить с помощью этого здания. Может быть, я чувствую себя и не гидом, а больше руководителем по маркетингу, причем руководителем по маркетингу не колледжа, а города.

К сожалению, многие нарвитяне думают, что это здание закрытое и просто так в наш дом прийти нельзя. Можно, ведь кафе открыто и нашу библиотеку может посещать каждый. В новом году в колледже обязательно будут устраиваться концерты. Если такое архитектурное чудо появилось, его и надо использовать.

- Вы посвятили этому дому около восьми лет своей жизни. Это большая инвестиция.

- Я много раз спрашивала себя: окупилось ли это? Считаю, что об этом никогда не стоит спрашивать таким образом. Если такая инвестиция в своей жизни сделана, то изменить это уже нельзя. Сейчас такой неопределенный момент: когда нечто большое готово, то все ждут от тебя, что родится еще какое-то чудо – мол, что следующее я предприму.

Меня заставляет быть осторожной то, что когда люди сделают что-то очень хорошо, то ждут, что и следующая вещь получится очень хорошо. Эта следующая вещь может быть меньшей, более простой, дешевой и не бросающейся в глаза, и тогда людям покажется, будто с этим не справились. В маленьком обществе мы предполагаем, что люди все время будут перепрыгивать через свою тень. Порой достаточно того, если человек раз в жизни перепрыгнет через собственную тень.

- Вы какой-нибудь свой дом планировали и обставляли с таким же старанием, как новое здание колледжа?

- Мой тартуский дом родился как-то так: стройте и делайте. Правда, теперь куплю себе квартиру в Нарве. Воспользуюсь тем, что нахожусь сейчас на строительной волне. Не покупала ее раньше, чтобы никто не смог сказать: «Известно, как». Теперь, как здание колледжа достроено, я очень демонстративно куплю квартиру. Может быть, действительно первый раз в жизни хочу вложиться в создание дома.

Покупаю квартиру в старом городе в сталинском доме, с видом на обе крепости. Так долго искала, пока не нашла с видом на обе крепости.

- Кто вы теперь на самом деле – тартуска или нарвитянка?

- Нарвитянка, конечно. На прошлой неделе главнокомандующий Силами обороны спросил у меня: «Ты ведь живешь все-таки в Тарту?». Нет, я живу в Нарве. Это приходится повторять все время, что проживание в Нарве – это не поза.

- Когда случилась перемена, что вы уже перестали быть в Нарве эстонцем на пять дней?

- За три-четыре года, может быть, когда началась история строительства нового здания, означавшая работу 24/7. Хотя я и в Тарту езжу с удовольствием. Приезжая туда, первым делом иду в кафе и книжный магазин. Затем к маме.

- Один туристический объект вы уже добавили. Вы говорили, что здание колледжа может стать четвертой нарвской достопримечательностью после России, крепости и Кренгольма.

- Да, вместе с ратушей. Сейчас есть очень четкое ожидание, чтобы с ратушей случилось некое чудо – и в одночасье она оказалась приведенной в порядок.

Из Ида-Вирумаа получился второй туристический регион Эстонии, и когда я говорю об этом, то в Пярну и Тарту на меня смотрят так, будто я окончательно сошла с ума. Но теперь надо бы добиться того, чтобы люди останавливались тут на ночлег и им было чем здесь заняться.

Очень хороша идея, если бы лазерное шоу на тему старой Нарвы, показанное при открытии на нашем здании, проходило каждый летний вечер. Это очень дорогой проект, но наверняка не невозможный. С этой идеей вышел директор Нарвского музея Андрес Тооде.

Или более простая вещь – чтобы купеческая дочка Катарина приглашала на прогулку. Такие стилизованные экскурсии. Ведь у Нарвы имелись свои единица измерения и монета. И купеческая дочь из 17-го века рассказывала бы, как тогда жили, что ели и пили.

- Говорят, что у вас есть благородные планы относительно лауреатской премии в 32000 евро – купить для нарвских детей карусель. Вы не подумали сначала, сколько кругов вокруг света можно было бы совершить на эти деньги?

- Если вычесть налоги, остается 25800 евро, часть которых пойдет на взнос за квартиру и часть – действительно на приобретение карусели. Постараюсь, конечно, подкопить денег, ведь хотелось бы установить имеющую исторический дух безопасную карусель, которая наверняка стоит больше.

Я почерпнула эту идею в Финляндии в Иматре, где город сделал такую вещь. Я уверена, что карусель возможно установить и здесь, на Ратушной площади, чтобы нарвским летом были и более дешевые развлечения наряду с дорогими заполненными гелием шарами-зайцами и дурацкими батутами. Билет мог бы стоить 1 евро – и катайся, сколько хочешь.

Прошлогодний лауреат священнослужитель Тоомас Пауль красиво сказал, что единственные деньги, которые у тебя есть, это те, которые ты отдал. Ведь он в прошлом году отдал свою премию тяжело больным людям, уходящим в мир иной, а я хочу отдать ее будущему. По сути, это не те деньги, которые следовало бы проездить по миру. К тому же, я очень плохой искатель путешествий и отношусь к тому типу, который приземляется в конце концов в Египте.

- На церемонии награждения вы сказали, что у вас есть что-то общее с предпринимателем Ааду Луукасом – он тоже посвящал себя интеграции русских и эстонцев, которая в каком-то смысле стала и вашим делом жизни.

- Я хочу маленькими вещами делать повседневную жизнь лучше. Мне грустно, что нарвские люди не знают Эстонию. Они и Россию не знают – они имеют о ней пропагандистскую картину.

Во время скандала вокруг «Pussy Riot» было видно, что нарвитяне настроены очень пропутински. Мои российские друзья были в ужасе: как это в тюрьму, что происходит? А нарвитяне считали, что у Путина есть право принимать решение о свободе людей. Не все, но многие. И, как часто бывает в Нарве, точку зрения так и не принимают, а молчат или застывают в ожидании, когда эта ерунда закончится.

Что у меня общего с Луукасом: он считал общение с Россией крайне важным, и я тоже очень часто бываю в России. Там сейчас имеется очень явный интерес к нам, они присоединились к Болонскому процессу и должны превратить свое обучение в основанное на предметных пунктах, что мы уже проделали.

Они говорят, что Нарва – это как русскоязычная Европа, хотя признают, что городская картина не выдерживает критики. Российские русские говорят, что Нарва выглядит, как советский город, мы такое сказать не отваживаемся, поскольку это может оказаться обидным для кого-то.

- Что дает вам общение с Россией?

- Я в любом случае предпочитаю идти сейчас на восток, поскольку это страшно интересно.

Мои родители – географы, и в детстве я очень много поездила по Советскому Союзу, так что советская жизнь меня не пугает. Я не боюсь людей и их точек зрения. Я не боюсь также говорить о пограничном договоре. После третьего пива в России, как водится, приходится говорить о договоре о границе. И о реформе школы. Временами у меня возникает ощущение, будто суть нашей школьной реформы в России знают лучше, чем в Эстонии.

Тему школьной реформы даже легче рассматривать с точки зрения владения государственным языком, необходимость которого понимают все. Пограничный же договор явно связывают с тем, что если бы он был заключен, то вдруг открылся бы и Шенген. Обычный русский человек никак не связывает себя с оккупацией или бытием оккупантом, он очень четко дистанцируется от этого, причем факт сталинских репрессий интеллигентные люди вовсе не отрицают.
Одним из самых больших комплиментов стало, когда проректор Владивостокского университета сказал мне после ужина, что в его личном рейтинге позиция эстонцев сильно повысилась. В этом смысле народная дипломатия очень важна.

Недавно в Пскове один очень высокопоставленный чиновник спросил у меня: разрешено ли в Эстонии общаться между собой на русском языке? От такого прямо руки опускаются: ну на каком же тогда общаются между собой эти 28 процентов жителей? Пропагандистская машина все же ужасающе мощна, и уничтожение таких стереотипов является в каком-то смысле каплей в море, однако у этих людей имеются, в свою очередь, друзья и знакомые, они занимают ведущие посты в университете и позднее скажут доброе слово об Эстонии.


Катри Райк

Родилась 26 октября 1967 года в Тарту. На недавнем праздновании 45-летнего юбилея студенты подарили ей шоколадного Оскара «За лучшее исполнение роли в фильме «Нарвский колледж».

Закончила тартускую 3-ю среднюю школу, изучала историю в Тартуском университете, где получила докторскую степень, а также совершенствовалась в нескольких университетах Германии.

Работала на разных должностях в администрации Тартуского университета. С 1999 года руководит Нарвским колледжем Тартуского университета, в 2007-2009 годах занимала должность вице-канцлера в Министерстве образования и науки.