В течение минувших суток спасателей по всей Эстонии 63 раза выезжали тушить горящую прошлогоднюю траву.

Далее...



Спасатели предупреждают, что жечь сухую траву запрещено круглый год. Это наносит вред природе и окружающей среде. В результате такого пожара могут загореться дома и другое имущество.

"Если вы разводите костер, то нельзя его оставлять без присмотра. Под рукой должны быть средства для тушения пожара, и обязательно надо учитывать скорость ветра", – советуют спасатели.


В девяноста девяти случаях из ста траву весной поджигают люди. И только одно возгорание можно объяснить естественными причинами, например концентрацией солнечных лучей в бутылочном осколке. Да и в этом виноваты всё равно люди: нечего разбрасывать бутылки по обочинам.

Возникает вопрос, откуда появилась такая странная тяга к весенним поджогам? Один из возможных ответов — из старинной технологии подготовки земли под пашню. Поле трудно пахать, если на нём осталась прошлогодняя трава. Убрать её с большой площади невозможно, куда проще подпалить. А заодно с ней сжечь и значительную часть семян сорняков.

Это что-то объясняет, но неужели традиция так живуча? Уже давно нет необходимости у крестьян поджигать старую траву перед вспашкой, да и в огнепоклонничестве замечены по большей части как раз городские жители.

На вопрос, зачем вы подожгли траву, один из самых частых ответов: «Полезно для удобрения почвы и освобождения от сухой растительности». Отвечающие так люди совершенно твёрдо убеждены в своей правоте. В качестве подтверждения, как правило, предлагают посмотреть на участки после пала и сравнить их с территориями, до которых огонь не добрался. На прожжённых участках уже зеленеет травка, а на заваленных прошлогодней травой и листвой всё серо, как будто снег только что сошёл и до майского солнышка ещё далеко.

Внешне всё так. Но давайте рассмотрим внимательно, что происходит с растительностью и живностью во время весеннего пала.

К тому времени, когда оставшаяся с прошлого года трава подсохла до такой степени, что может поддерживать горение (то есть гореть сама, без внешнего источника огня), уже начинает расти новая трава и зацветают первые цветы. Под слоем жухлой растительности свежая поросль практически не видна, но это вовсе не означает, что её мало. Просто «сухой матрас» скрывает её от посторонних глаз, а заодно и защищает от частых майских ночных заморозков, и поросль эта довольно обильна. Утверждения «поджигателей», что трава после пала растёт активнее, не выдерживают проверки. На чёрном фоне пожарища она просто видна лучше, чем пробивающаяся через слой старой растительности травка на непоражённых участках. Исследования, проведённые на участке в районе Истринского водохранилища в Солнечногорском районе, показали, что биомасса свежей поросли на прогоревших участках почти втрое ниже, чем на находящихся рядом с ними аналогичных, но не горевших площадках.

Есть и ещё один показатель — число видов растительности на горевших и негоревших участках в начале июня, то есть в то время, когда на первый взгляд такие участки друг от друга не отличить. А разница между тем весьма значительная. На гарях вырастало от 4 до 6 видов растений, и это были, по большей части, крапива и конский щавель. А на соседних негоревших площадках число видов достигало 8—10. Конский щавель был, конечно, и здесь, но вёл себя «скромнее».

Во время весенних рукотворных пожаров сгорают масса семян однолетних трав, мелкая поросль кустарников, подрост деревьев, гибнут насекомые и паукообразные. Мало того, в некоторых местах земля довольно сильно прогревается (иногда выше 90оС на глубину до 3—4 см). В этом слое практически лишены шансов на выживание и семена растений, и личинки насекомых, и черви. Не переносят даже кратковременного перегрева лягушки и ящерицы. В весенних пожарах часто погибают птичьи кладки в гнёздах. Это будущие утки, кулики, жаворонки...

Аргумент, что зола сгоревших растений удобряет почву, так же далёк от истины, как и заявление о том, что трава растёт быстрее. Сухие стебли в течение 2—3 месяцев практически полностью перегнивают, их органическая часть оказывается на поверхности почвы, по сути, становится элементом этой почвы. Во время пала органика выгорает, и это приводит не к обогащению, а, напротив, к заметному снижению плодородия почвы. Особенно заметны в таких пожарах потери азота в виде газообразных окислов. И, повторюсь, огонь выжигает многочисленных насекомых, нарушая сложившийся естественный биологический баланс в припочвенном слое, вызывает подобие локальной экологической катастрофы. А для местных обитателей — и не подобие, а катастрофу самую настоящую.

То, о чём сказано выше, — только часть беды. По статистике, весной резко возрастает количество пожаров в дачных посёлках. Причина как минимум в половине случаев — поджоги травы (а вовсе не шашлык, как думают многие). Пожарные считают — и у них есть для этого веские основания, — что начинающиеся в конце весны лесные и торфяные пожары во многих случаях тоже следствие поджогов травы. Но если горящую траву потушить относительно несложно, то погасить горящий лес куда труднее. О том же, как горит торф, рассказывать не нужно. Это не понаслышке знает половина населения страны.

Позволю себе закончить пафосным призывом: «Граждане! Не жгите траву! Пожалейте природу…»


nkj.ru