У центриста Михаила Стальнухина, в пятый раз избранного в Рийгикогу, нет водительских прав. В Таллинне он передвигается на автомобиле товарищей по фракции либо авто нарвского мэра. Взятую во время прошлого срока в Рийгикогу в лизинг машину Стальнухин отдал сыну, который заседает в горсобрании Таллинна. Об этом сегодня пишет Eesti Päevaleht. Газета выяснила, что Стальнухин в итоге передал машину в пользование жене. По его словам, он поступает в рамках закона. Далее...

Об этом сегодня пишет Eesti Päevaleht . Газета выяснила, что Стальнухин в итоге передал машину в пользование жене. По его словам, он поступает в рамках закона.

На позапрошлой неделе, 17 сентября, Стальнухин рассказывал с парламентской трибуны про изменение закона об ограничении на приобретение недвижимого имущества. В то же время в 200 километрах от Таллинна — перед нарвской гимназией Пяхклимяэ — стояла припаркованная Honda CR-V, за которую Стальнухин выплачивает по 700 евро в месяц из депутатских денег. В этой школе работает учителем математики супруга парламентария Ирина Стальнухина.

На следующий день, 18 сентября, Махаил Стальнухин поднимался на гору Тоомпеа на своих двух. А в это время его жена Ирина ехала на лизинговой Honda в Нарва-Йыэсуу — выгуливать овчарку Альбину возле моря. Такой сценарий не нов: как сообщили Eesti Päevaleht люди знающие, это повторяется уже много циклов заседаний Рийгикогу — то есть несколько лет.

Через пару-тройку дней Стальнухин явился на заседание также пешком, хотя все утро лило, как из ведра. ”А моя квартира тут — под горой”, — ответил он на вопрос, почему же он не на машине.

”Это не игра, это — жизнь”

Стальнухин — самый ”рьяный тратильщик” компенсаций. Львиная доля уходит именно на выплату лизинга этой самой Honda (размер компенсации — 1000 евро). В августе за нее было выплачено 744 евро, а в сентябре — уже 849! Стальнухин и не скрывает, что сознательно взял авто в лизинг именно на четыре года. ”В плане лизингов мы все зависим от того, являемся ли мы парламентариями или нет. Не хочу рисковать, вдруг через некоторое время просто не будет возможности его выплачивать”, — поведал он и объяснил свою схему. По его словам, если все хорошо спланировать, то из сумм компенсаций, выплачиваемых помимо основной зарплаты, за четыре года можно покрыть значительную часть лизинга. А потом выплатить остаток, и машина — твоя!

Стальнухин также признался, что у него нет прав. ”Я в свое время решил, что не стану менять права, потому что есть такие люди, которых это навело бы на мысли. В один прекрасный день я понял, что гораздо безопаснее ездить в качестве пассажира”, — объяснил он.

Кроме Стальнухина, прав не имеют также трое депутатов Рийгикогу: Хельмен Кютт, Эйки Нестор и Андрес Аммас. У них или есть водитель, или они пользуются услугами такси.

Первая машина в лизинг — для сына

Однако Стальнухин не ездит на работу в Таллинн даже в качестве пассажира на вышеописанной лизинговой Honda, ведь ею пользуется его супруга. Парламентарий утверждает, что в этом нет ничего удивительного, более того — незаконного, и вообще все соответствует правилам депутатов Рийгикогу. По его словам, наивно полагать, что в этом плане имеются какие-то четкие границы. ”Это не игра, это — просто жизнь! Уж поверьте мне, никакие правила и законы нарушены не были. Это — мой лизинговый автомобиль. Поговаривают, что этому придет конец. Ну, если придет, то no problem”, — прокомментировал он ситуацию.

Стоит заметить, что Стальнухин и ранее брал автомобиль в лизинг и расплачивался за него из предусмотренных для парламентариев компенсаций расходов. А после четырех лет таких выплат вносил недостающую сумму и забирал автомобиль себе. В 2011 году Михаил Стальнухин отметил в своей декларации экономических интересов, что ему принадлежит Honda HR-V 2001 года, хотя лизингов у него тогда не было. В августе того же года он приобрел Mitsubishi Outlander 2011 года выпуска, за которую платил почти каждый месяц аж 700-800 евро.

Чуть позже парламентарий признал, что теперь на Mitsubishi Outlander ездит его сын Антон — член Таллиннского горсобрания и Центристской партии. ”Мне не кажется, что в этом есть что-то противозаконное. Все, что мы делаем — делаем по правилам”, — считает он.