Эстонское издание ekspress.ee публикует статью журналиста Андреса Райда под названием "Эстонцы - рабы? Рабы страха?". Приводим ее текст полностью:

"Духовный стержень эстонца - кривой, увы, эстонцы все еще рабский народ. Я эстонец и принадлежу к той национальности, о чьем стержне идет речь. Говорить об эстонцах, как о рабском народе кажется слишком еретическим и выглядит враждебным по отношению к народу и государству".

Читать далее...




Это фраза не кого-то Марта Лаара, а Мярта Лаарманна [Мярт Лаарманн (1896-1979), график и живописец - ИА REGNUM Новости], которая была записана 70 лет назад и кажется как никогда своевременной именно в понятии внутреннего потребления - умничанье и лизоблюдство, а в европейском контексте постоянный стон над семисотлетними травмами и несправедливостью. В 1940 году Эстония разделилась на два больших лагеря - большая часть приветствовала власть Советов, относительное меньшинство сдалось без единого выстрела и даже не было особенно слышно о самоубийствах, вызванных депрессией по этому поводу.

Если Лаарманн до тонкостей понимал душу эстонца, то Лаар пишет о горечи, как о целительном лекарстве - "как трудно было в Эстонии в 1940-1941 годах, говорит хотя бы тот факт, что достаточно было одного года, чтобы стереть народную память о семистах годах немецкого рабства. Именно поэтому партизаны победили Красную армию в надежде восстановить независимость и именно поэтому немцев приняли обратно с цветами". Очевидно, если так, мемориал на Синимяэ более чем оправдан. В те памятные дни на траурной ленте можно было прочесть: "Стойте и держитесь, потому что правда и Бог с нами" (Stehen Sie und ertragen, weil die Wahrheit und der Gott mit Ihnen). Это из дневного приказа Феликса Штайнера гренадерам от 24 июля 1944 года и, к сожалению, этот приказ заключался в том, чтобы стоять не за независимость Эстонии, но - за Третий Рейх, но независимо от этого Бог не был к нам милостив и крайне болезненный и травмирующий опыт не заставил себя долго ждать. "Пепел Клааса все время стучит в наши сердца..."

19 лет назад подавляющее большинство эстонцев отчаянно жаждало настоящей независимости и свободы, факт в том, что получили, это в свою очередь принесло с собой и то, что во всевозможных парадных речах не было темы любимей, чем советская оккупация. "Создалась подлинно национальная традиция - эготизм и умничанье, а экспортным товаром - позорное чувство рабства и отвратительная покорность" - опять-таки из Лаарманна!

Артур Кёстлер называет политическими неврозами человеческие заблуждения, которые обусловлены самообманом и направленными вовнутрь травмирующими переживаниями. Они не хотят ничего знать и слышать о реальности, поэтому создают мифы и живут в них. По-видимому недопустимая ересь - представить психику эстонца нетерпимой к национальности и враждебной к государственности, они же участвовали во всевозможных бойнях в составе разных неприятельских войск, многие из которых осуждены на международном уровне и официально. Конечно, довольно просто держать выдумку прошедшего за картину настоящего с постоянными искажениями, для этого необходимо заменить выдумкой и действующую картину настоящего.

Очень рискованно говорить о коллективной амнезии эстонцев, подавляющее большинство которых приняло участие в процессе советизации и согласилось с ней. Прошло немногим больше года после сецессии, как каждый, скажем, средний эстонец наполнился искренним убеждением, что Эстония никогда не была до конца советизирована, и что освобождение стало возможным только благодаря усилиям эстонцев, и что какой-то там Юри был духовно и физически горячим сопротивленцем или борцом за свободу! А был бы подходящий случай, ой бы он тогда сделал, показал и продемонстрировал на практике все ему приписываемое. Интермеццо настоящих чувств, поступков, мыслей тех довольно невеселых 1940-1991-х годов настолько мастерски удалено из общественной памяти, что на этом месте в нашей истории зияет большая черная дыра. Видимо этим объясняется тот факт, что эстонские коммунисты, которые практично и открыто проводили советизацию, заняли руководящие места и в восстановившей независимость Эстонии. Им помогла та самая коллективная амнезия, их в большей или меньшей степени "прославленная" хронология поступков и анализ пропали вместе как раз в ту черную историческую дыру, и в этом смысле современная эстонская духовная структура покоится на лаврах иллюзии и самообмана. Причина здесь не просто в незнании, но именно в тяге к незнанию (sic!), мы просто не хотим ни знать, ни помнить неприятные вещи.

В этнополитических технологиях целью использования этнонимов, этнической солидарности, этнической самоидентификации (всех их просто активировать и актулизировать)неизменно является трансформация этнической солидарности в политическую лояльность и поддержку. В этом контексте эстонский национализм грубо эксплуатировали, в конечном итоге это лекарство от политической амнезии или настоящий яд?! Наша элита (все равно какая) смогла бы справиться с национальной политикой, не создавая и коррегируя этнические травмы народа? Видимо нет. Эстонская национальная политика явно не произрастает ни на чем другом, только на трагедии нашей истории, и подчеркивает именно это.

Известный польский литератор Ержи Урбан очень хорошо описал тогдашнюю обстановку, когда во всех польских бедах были виноваты прежде всего латыши, затем все остальные, все они поляков дразнили, унижали, оккупировали и грабили - счет за историческую несправедливость нельзя разве что Шри-Ланке предъявить или еще кому-нибудь. Все равно что мир делает и говорит, поляк всегда скажет, что у него были Треблинка и Освенцим, и это должно объяснять все и из-за этого весь мир у них в долгу, до скончания времен. А теперь Польша ясно заявляет, что "интимные услуги она больше никому (за исключением США) и никогда оказывать не будет!" (Е.Урбан). Отношение здесь удивительно похожее - нас угнетали все, кто сюда приехал или попал - русские, шведы, те же поляки, немцы, евреи... Здесь был колонизм, коммунизм, посткоммунизм и постмодернизм, КГБ и Veksa [Общество развития культурных связей с зарубежными эстонцами - ИА REGNUM Новости], милиция и улица Пагари. Думать, как ужасно все это было - и так действительно было. Однако странно эти самые вздохи слушать от тех, кто в советских условиях были в относительно благоприятном и цветущем положении - и на сегодня претерпели только внешние изменения -и вновь наслаждаются нашим содействием, а также расположением, терпением и даже состраданием.

Отсюда проистекает наша внутренняя национальная политика - радикальная патриотическая месть за все грехи всем здешним неэстонцам. Здесь прибавляется еще один "перчик" - получат "трёпку" и все те, кто принадлежит к немногим "неправильным" (не к "нашим") партиям и осмеливается иметь какое-то свое мнение, которое сколько-нибудь отличается от взглядов правящей коалиции. Конечно, необходимо контролировать и внешние ветры. В то же время никто не говорит, к примеру, о необходимости десоветизации местной элиты. Мысль или намек на это - ересь, и кое-как мирятся с этим требованием только тогда, если так говорит Март Никлус. Обидчивость и упертость за страдания дают нам известное чувство морального превосходства по отношению ко всем другим "виновным странам" и все должно идти так, как "мы" хотим - да, это напоминает невроз.

Отношение к истории не должно основываться на лозунгах, навязчивых идеях и страхах - это был одно из посланий из последних выступлений президента Ильвеса и он заключил, что Эстония защищена как никогда раньше. Правда, есть одна деталь, которая цепляет, это тот трагический и одновременно категорический факт, что физическая жизнь эстонцев и ее сохранение зависит от натовских военных и господствующего товарного остатка.

Если принимать в расчет решающий факт, что "если НАТО нам не поможет", то эта фиктивная и бессодержательная конструкция обрушится. Если из этого сконструированного мира эстонца, который живет, пребывая в страхе и исходя из пришитых к нему личных потребностей, изъять эти иллюзорные элементы, останутся только направленный вовнутрь, часто надрывистый и едва переносимый страх. Это абстрактный страх как без определенных причин, так и с конкретными, и их общее название - Россия. Гегелевская мысль: от страха освобождает прежде всего свобода. Гениальный философ показал, что настоящая свобода выше категорий господина и раба, но если нет представления о духовной свободе, это знание не стоит ничего, и свобода как таковая означает в отношении кого-либо верховенство или господство. Довольно интересно, разве даром упрямые эстонцы действительно не способны освободиться от этого политического невроза, став свободным и внутри?

Нам говорят, что надо превозмогать все страхи, но это не совсем правильно. Есть здоровый и есть больной страх, и важен не тот или другой страх, а его сущность и качество. Важно направление страха, его объект. Свобода от страха не должна быть отсутствием страха за свободу, и реальный вывод более чем прост - свободный человек защищает свою свободу или погибает сам, существование в условиях постоянного страха для него неприемлемо.


regnum.ru