В центре Риги задержан представитель эстонской организации "Ночной дозор", член совета международного правозащитного движения "Мир без нацизма" Макcим Рева.

Задержание производилось миграционной полицией на основании того, что Рева находится в так называемых "черных списках" тех, кому запрещено пребывание на территории Латвии. При этом въехал в Латвию Максим Рева беспрепятственно.

Как отмечает ИА REGNUM, пока неизвестно, как долго и где именно будет содержаться Рева. По непроверенной информации он, скорее всего, будет помещен в изолятор иммиграционной службы.

Информацию о задержании Ревы уже подтвердил глава Антифашистского комитета Латвии Иосиф Корен. По его словам, задержание проходило в 16.00 на выходе из офиса Латвийского антифашистского комитета.

Как отметил Корен, Максим Рева на абсолютно легальных основаниях приехал в Ригу 10 марта.

"Никаких объяснений от иммиграционной службы не поступает. Единственное, что можно предположить — Латвия в очередной раз закрывает доступ в страну антифашистам чтобы расчистить дорогу нацистскому шествию", — резюмировал Корен.

Ситуация с АЭС в Японии до сих пор до конца не прояснилась, но местные новостные программы постоянно информируют людей о том, что происходит, а люди, в свою очередь, ведут себя спокойно, организованно и стоически. Об этом Delfi рассказала студентка из Эстонии Лийза Березкин, которая сейчас живет в Токио.

"Я с огромным удовольствием расскажу о том, что сейчас происходит в Японии, так как в данной ситуации это единственное, что я могу сделать, и считаю, что отправка информации на родину — очень важное дело", — поделилась с нами Лийза.

Она живет и учится в Японии с апреля прошлого года. Небольшие землетрясения за это время ей уже приходилось переживать, они были силой от 3 до 4 баллов, но продолжались недолго.

Лийза добавила, что после трагического пятничного землетрясения были и более мелкие толчки — силой 4-6 баллов, что, правда, тоже нельзя назвать такими уж слабыми землетрясениями: "Комната все равно тряслась вместе со всей мебелью. Но можно сказать, что сейчас люди к этому уже привыкли, и на данный момент это не самая большая проблема".

По ее словам, японское телевидение круглосуточно транслирует понятную и постоянно дополняющуюся информацию о происходящем.

Запущен строгий режим экономии электричества

"Для того чтобы сейчас наладить электроснабжение регионов, которые больше всего в этом нуждаются (например, город Сендай), в семи префектурах Японии запущена система экономии электроэнергии. Она работает следующим образом: города поделены на районы, и у каждого района — свой номер. Зная эти номера, можно узнать, когда в данной зоне будет отключение электричества", — описывает Лийза.

Однако это не означает, что в любом регионе могут рано или поздно отключить электричество: в некоторых областях обеспечение электроэнергией такое же, как и до трагедии.

Поскольку в Японии большая часть общественного транспорта ездит также на электричестве, то и движение поездов уменьшилось: в зависимости от линии — на 20-80%, а на некоторых более мелких маршрутах поезда вовсе не ходят.

"Если не учитывать кризисные регионы, где телефонная связь, насколько я знаю, до сих пор нарушена, то в остальной Японии никаких проблем со связью больше нет, — отмечает студентка. — К тому же, открыто и много порталов, которые можно смотреть через интернет в телефоне, и где можно узнавать информацию о своих близких и о том, в порядке ли они. Такие сайты постоянно рекламируются в перерывах между выпусками новостей".

Полки в некоторых магазинах пусты, но паники нет

"Люди ведут себя фантастически организованно, они спокойны и терпеливы. Каждый раз, когда смотрю новости, слезы наворачиваются на глаза: настолько героически и стоически люди себя ведут. И я совершенно не утрирую. Люди, оставшиеся без крова, многие из которых до сих пор не нашли своих родственников, не жалуются, не впадают в истерику, а помогают друг другу, — восхищена Лийза. — Люди говорят, что, да, они остались без крыши над головой и не знают, что будет дальше, но в их глазах такая сила и смелость. Учитывая, что эти люди до сих пор жили очень комфортно даже по нынешним стандартам, и кризисная ситуация перевернула их жизнь, то это о чем-то да говорит".

Девушка рассказывает, что даже вне кризисных регионов в магазинах иногда не хватает продуктов, в некоторых даже можно видеть совершенно пустые полки, более того, часть магазинов совсем закрылись: "Но нет никакой толчеи, люди вежливы как всегда".

Она признает, что ситуация с АЭС до сих пор не прояснилась полностью, но сейчас ситуация такова: самая высокая радиация зафиксирована у реактора номер 2, где сейчас 400 мЗв/ч (40 рентген/ч), еще у одного — 100 мЗв/ч, у третьего — 30. Ученые, которые говорили об этом, заверили, что уже в одном километре от источника радиации ее уровень в 100 раз ниже, и что в Токио сейчас вообще нет никакой опасности радиации.

Лийза говорит, что ранее определенная в 20 км (от источников радиации) зона эвакуации увеличилась на 10 км: в этом радиусе людей просят оставаться в помещении, а если приходится выходить на улицу, то их просят придерживаться простых мер безопасности — закрывать платком нос и рот, одеваться как можно более закрыто. Дождь сейчас — наиболее опасный фактор, поэтому под него лучше не попадать.

"По телевидению постоянно говорят, что происходит в разных уголках страны и, особенно, — в районах АЭС. Объясняют все очень подробно и основательно, объясняют, как устроен реактор, и как в нем происходит циркуляция охлаждающей воды", — написала нам Лийза.

По ее словам, около 16.30 часов по местному времени объявили, что радиационный фон несколько снизился, и охлаждение первого и третьего реактора проходит нормально. Конечно, только время покажет, как ситуация будет развиваться дальше.

Опрос Delfi о Дне родного языка вызвал серьезное замешательство у комментаторов. Многие из них даже обвинили портал в разжигании межнациональной розни.

Между тем, 14 марта — государственная знаменательная дата с вывешиванием флагов. И однозначно имеется в виду эстонский язык. Мы попросили читателей рассказать, отмечают ли этот день в русских школах, если да, то каким образом?

Из конкретных ответов на вопрос. "Да, конечно же, отмечают День родного эстонского языка в русских школах. Все дети нашей школы ходили в Национальную библиотеку, где была выставка к этому дню".

"Празднуют — викторины устраивают".

"День родного языка отмечают в русских садиках, но — не русского, а эстонского. Что будет в головах у детей?"

"Нет. Ну, не знаю, как в начальных классах, но у нас в 6-ом не отмечают точно".

Впрочем, больше всего народ откликнулся в духе — "полагаю, что в русских школах родным языком является русский", "Дельфи, ну, и зачем ты тут людей провоцируешь?"

Был и такой комментарий: "Едем вчера с девчонками из эстонской школы, я спрашиваю их — а вы знаете, какой сегодня праздник, раз уж флаги даже висят? Нет, отвечают, а какой? Вот такие чудеса, одна девочка — эстонка, другая — русская, 12 класс".

Всего этот опрос вызвал к жизни 109 комментариев.

Ориентируясь на информацию, которая поступает из Японии, там реактор совершенно другого типа, поэтому такие вещи, как в Чернобыле, произойти не могут, считает таллиннский врач Александр.

Ему было 24 года, когда его отправили на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС. "Я вспоминаю, как, зная, какая опасность идет из Чернобыля, о ней умалчивали. Рвануло там в апреле 1986 года, я попал туда через полгода", — рассказал Александр Delfi.

К тому времени он уже окончил университет и был ассистентом на кафедре микробиологии. "Мне сказали, что поеду на двухмесячную переподготовку в военный лагерь в Пярну, — продолжил он. — Но обманули. На самом деле отвезли в Кохтла-Ярве, в военкомате забрали паспорт, выдали обмундирование. Там еще человек шесть-семь было, познакомились. Они — мне: "А ты вообще знаешь, куда мы едем?" В военный лагерь, говорю. "Да? В Чернобыль мы едем". Такая вещь, как защита Родины, имела для меня большое значение, поэтому об отказе не могло быть речи".

По словам доктора, о Чернобыле они тогда знали в общих чертах: что это большая трагедия и много работы. О мерах безопасности — толком ничего.

"Там были гражданские добровольцы и военные, — пояснил Александр. — Добровольцы точно знали, что, зачем и почему, им все объяснили, они жили в человеческих условиях, нормально питались, выполняли работу, на которую подписывались. Военные — это была мобилизация, под которую попал и я. Как выяснилось уже на месте, среди них находилось немало людей, которых призывать в принципе нельзя было. Например, к нам попал парень, который только что вышел из инфекционной больницы после тяжелейшей формы гепатита. Но — военкоматы выполняли разнарядку".

Александр вспоминает, что приехал в совершенно другое измерение: "Работал по специальности, должен был "обеспечивать здоровье", как и вся медицинская рота. Дислоцировались в 60 км от станции. В задачу нашего полка входила очистка территории Припяти — снимали радиоактивный грунт, вывозили на могильник, завозили чистый песок, заливали раствором, чтобы не пылило. Каждое утро везли туда людей. Потом, на границе 30-километровой зоны, так называемой опасной, на пунктах специальной обработки (ПУСО) солдатики мыли технику, возвращавшуюся из Припяти, Чернобыля. Хотя я обязан был быть врачом в ПУСО, часто отправляли с грузовиками в опасную зону".

Александр убежден: рабочую силу в Чернобыле использовали неэффективно, в основном — из-за незнания или тупости начальников: "Город Припять чистили три полка — наш, Прибалтийского военного округа, полки Северо-Кавказского и Прикарпатского округов. Город разделили на три части, каждому полку приказали убрать зараженный грунт — и по домам. Прибалты, народ спокойный, лопаты в руки и тихо работали. Украинцы постоянно балагурили — я ж мотался на машине, видел. Кавказцы практически не работали. Очистили мы свой участок, а нам — очень хорошо, а теперь идите и помогите соседям".

Что до мер безопасности, то Александр помнит — был легкий инструктаж, кроме того, с приборами, замеряющими радиацию, постоянно ездили ребята из химразведки: "Официально никто не хотел трындеть на эту тему, но, конечно, мы были в курсе, что фон повышен, что есть альфа-, бета-, гамма-излучение, что нельзя допускать попадания радиоактивной пыли в организм, поэтому надо надевать маски, респираторы, ходить в душ.

Я конкретно случаев заражения не видел, но люди, которые были там до нас и которых предупреждали, что нельзя есть немытые фрукты-овощи, часто не могли удержаться от искушения (бери — не хочу, хозяев-то нет). И в октябре уже приходили сообщения, что некоторые из этих людей умерли. Физически на мне Чернобыль не отразился, только морально задавил — за три месяца ни одного выходного. У некоторых психозы были".

По мнению одного из ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС Аркадия Басова из Ида-Вирумаа, человечество не учло горький советский опыт.

Аркадий Басов по военно-учетной специальности советских военкоматов — заместитель командира полка, батальона гражданской обороны по технической части. Он был призван в район ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в первые дни после того, как случилась трагедия, и на так называемые сборы были отправлены резервисты Йыхвиского полка гражданской обороны. Сегодня Аркадий Басов, как и другие чернобыльцы, работавшие в 30-километровой радиоактивной зоне, с волнением следят за событиями в Японии.

- Строить АЭС в сейсмически опасной зоне — это значит подвергать риску собственное население, и не только. Похоже, что восторжествовал принцип русской психологии: "Пока жареный петух в одно место не клюнет". Как и в случае с Чернобылем, хотя это две больше разницы, весь мир замер в ожидании, что же будет с распространением радиации. При всем моем уважении к японцам, я удивлен, что за сорок лет они не поменяли конструктивы. Там ведь вообще нельзя было ничего капитального строить. Им надо было договариваться с Россией и брать кабель. Но, видимо, политические амбиции тут взяли верх. Однако у японцев достаточно интеллекта, чтобы решить эту проблему, — говорит Аркадий Басов.

- Какие, вообще, мысли вызвали аварии, случившиеся в Японии в результате стихийного бедствия?

- Япония далеко. Я внимательно смотрю на то, что делается в Европе по отношению к различного рода ликвидаторам. И выясняется, что нет статуса участника ликвидации последствий экологических катастроф. Ведь происходят аварии, связанные не только с радиацией, но и химпредприятиями, по другим загрязнениям, в частности, нефтяным. Люди участвуют, теряют здоровье, а статуса у них нет. То есть, законодательно он нигде не определен, поэтому и льгот надлежащих, а не пародийных, нет. А ведь никто не гарантирован от техногенных катастроф — ни в Азии, ни в Европе, нигде в мире. Политикам европейского уровня тут надо работать, ведь много людей пострадало, и не только в результате радиации.

- Действительно, если взять Кохтла-Ярве, который буквально напичкан химпредприятиями, и, не приведи Господи, произойдет техногенная катастрофа, мало не покажется не только Ида-Вирумаа, но и всей Эстонии.

- Какой Эстонии, тут уже и финны почувствуют на себе все "прелести" эстонской сланцехимии. В советское время на химпредприятиях существовали службы, которые отрабатывали на учениях действия в случае техногенных катастроф. Знаю, что иногда и теперь проводятся в городе такие учения.

- Какие чувства у вас вызвали рассуждения эстонских политиков о возможности строительства в Эстонии своей АЭС?

- Вы издеваетесь? Если и стеклянный монумент не могли толком построить и грамотно снабдить его электропитанием, о какой атомной станции вообще может идти речь? Покажите мне человека, который согласится жить на пороховой бочке, и я сам поставлю ему памятник. Ведь надо же учитывать и социальный аспект — затраты не только на строительство, но и расходы на ликвидацию последствий возможной аварии. Кто их будет оплачивать? ЕС или НАТО?