Известный в Эстонии поэт и прозаик П.И. Филимонов считает, что одной из причин, почему русские неохотно говорят на эстонском языке, является страх совершить при разговоре ошибку, но несмотря на это языком владеет все больше и больше народу.
"Кто бы что ни говорил, эта пресловутая интеграция побеждает, если уже не победила. По крайней мере, в моем окружении", - пишет Филимонов в газете Eesti P?evaleht. - У меня, наверное, не осталось ни одного знакомого русского, который не справился бы с эстонским языком. Все уже разговаривают, в большей или меньше степени. Здесь я имею ввиду людей моего возраста или младше. С теми, кто постарше, дела обстоят сложнее, но и они несколько приспособились, кто как".
В то же время Филимонов отмечает, что одно дело понимать, а другое дело говорить. "С разговором все не так безоблачно. А именно, существует одна вещь, которая мешает разговаривать, иногда даже препятствует вплоть до отрицания. Это - барьер, но на этот раз не языковой барьер, а большое и высокое психологическое препятствие. Назовем это желанием говорить без ошибок. Именно стыд, наверное, и является самым большим врагом интеграции".
"Как и у каждого явления, у психологического барьера существуют две стороны, - продолжает поэт. - Одна внутренняя, которая рождается чувством перфекционизма, желанием говорить идеально, так, чтобы не к чему было придраться. Не зря же русские говорят "полюбить - так королеву, проиграть - так миллион". Подразумевается, что если и говорить на этом крайне сложном языке, то уж, действительно, говорить, а не так, чтобы хватило только для покупки колбасы. Кстати, именно покупкой колбасы в начале 90-х местных русских пытались мотивировать на изучение эстонского. Другими словами, если ты не владеешь эстонским, то в магазине не сможешь купить колбасу и в итоге умрешь от голода. Сейчас все колбасы уже куплены, люди становятся все толще и толще и с набитым ртом уже хотят говорить о философии Кьеркегора. Но не смеют, потому что боятся ошибок".
Филимонов пишет, что ошибок боятся потому, что получили опыт в общении с эстонцами, именно в общении, а не разговорах о колбасе, и добавляет, что, наверное, эстонцы, действительно, не привыкли, что кто-то может говорить по-эстонски с акцентом, что иногда трудно понять смысл сказанного, а произношение очень странное. По мнению Филимонова, те, кто смеются над ошибками, не хотят никого обидеть, однако для говорящего это может стать серьезным ударом.
О причинах подобного отношения Филимонов пишет: "Это число статистическая вещь: на эстонском языке никто особо не говорит, кроме эстонцев/…../И тут приходит эта вторая большая группа - эстонские русские - и начинает говорить с ошибками на эстонском языке, который эстонцы никогда в жизни ранее не слышали. Естественно, становится смешно. Все новое по началу смешно".
"В то же время я верю, что когда-нибудь это пройдет и ситуация станет такой же, как с английским языком, на котором все говорят с огромным количеством ошибок, но все равно понимают друг друга и довольны общением. Для этого, конечно, надо открывать границы и сделать так, чтобы в Эстонию приехало больше людей из стран третьего мира, и эти люди стали бы общаться с местными жителями на эстонском языке. Вот тогда, действительно, будет над чем посмеяться", - заключает поэт.
ID статьи : 2395
